Песнь плохо сохранилась. Фрагмент ее есть в рукописи АМ 748.

В этой чисто повествовательной песни использованы первоначально не связанные между собой мифы (о том, как Тор добыл котел для варки пива, о том, как он ловил мирового змея, о том, как охромел его козел) и сказочные мотивы (красавица, помогающая герою, кубок, который можно разбить только о лоб его владельца). В песни обнаруживают остатки и более древних индоевропейских мифов. По форме песнь во многих отношениях приближается к поэзии скальдов: в ней много кеннингов, замысловатых сложных слов, косвенной речи, синтаксических переносов из стиха в стих и даже из строфы в строфу. Райхардт отнес песнь к XIII в. Раньше песнь относили обычно к Х в., т. е. к языческой эпохе. Теперь она обычно считается поздней. Так, Фрис находит в ней комическую трактовку мифологического и сказочного материала и относит к концу XII в.

Песнь сохранилась также в рукописи АМ 748.

Основное содержание этой песни заключается в том, что Локи беспощадно и не стесняясь в выражениях (в частности, в строфе 32 вместо «визжать» в подлиннике стоит более сильное выражение) разоблачает семь богинь и семь богов, собравшихся на пир у морского великана Эгира и по очереди вступающих в перебранку с ним. Он похваляется своими злодеяниями и победами над женщинами. Богов Локи обвиняет прежде всего в трусости и «женовидности» (половом извращении), а богинь – в нецеломудрии. Часть обвинений подтверждается другими древнеисландскими источниками, т. е. основана на мифах. К концу перебранки появляется разгневанный Тор со своим молотом. Но последнее слово остается все же за Локи.

Из всех песен «Старшей Эдды» эта песнь представляет собой наибольшее приближение к драматическому произведению. Б.Филлпоттс высказывала предположение, что эта песнь была текстом к обрядовым играм. От другой песни-перебранки – «Песни о Харбарде» – она отличается большей законченностью композиции и строгостью метрической и строфической формы (ср. комментарии к «Песни о Харбарде»). Вся песнь состоит из искусно сцепленных реплик семнадцати персонажей.

Песнь эту большинство исследователей относило к языческой эпохе, но очень различно толковало. Одни считали, что она представляет собой сатиру на богохульство, разоблачение богохульника (т. е. Локи) и прославление Тора (Могк, Йонссон). Другие полагали, что цель ее – просто позабавить слушателей (Ессен, Нурен). Третьи считали, что она представляет собой сатиру на языческих богов, сочиненную то ли новообращенным христианином, то ли разочаровавшимся язычником (Фрис и др.) Так, Нордаль заявил, что автор «Перебранки Локи» верил в языческих богов, хотя и видел их недостатки. Наконец, некоторые относили песнь к христианской эпохе, но отрицали в ней наличие какой-либо религиозной тенденции (Хойслер). Указывалось также, что поэмы, содержание которых сводилось к беседе на пиру, были в моде в Европе в XII в. Так или иначе, но боги в этой песни – это, конечно, люди, и притом очень реалистически изображенные.

Одна строфа песни сохранилась также в «Младшей Эдде».

В песни рассказывается о том, как Тор вернул себе молот, который великан Трюм (что значит «грохот») похитил у него. Неясно, что в этом сюжете восходит к мифу. Ни в каких других древних памятниках этот сюжет не представлен. Но он широко представлен в памятниках более поздней эпохи: в исландских римах (около 1400 г.), в норвежских, шведских и датских народных балладах (записанных не раньше XVI в.) Все эти памятники, как предполагают, восходят к «Песни о Трюме». Близкая параллель сюжета есть в одной эстонской сказке.