Парнишка совсем поник. Вспомнил все свои проколы. А их было намного больше.

– Ну, Мирослава Александровна, клянусь, этого больше не повторится! Я старался, честно! Не знаю, как так получилось. Может, потому что я постоянно нервничаю и боюсь сделать что-то не так. Мне просто… Мне так нужна эта работа, понимаете? У вас платят хорошо, меня больше никто на такую зарплату не возьмет. А у меня двое младших сестренок и мать одна, мне помогать ей надо. Возьмите меня обратно, клянусь, я буду делать все, что скажете! Буду стараться еще больше!

– Видела я уже, как ты старался, – вздыхаю устало, не зная, что с ним делать.

Антону всего девятнадцать. Он учится на заочном отделении и до меня где только не работал. Парня действительно жалко, будь на моем месте кто-то другой – даже разговор с ним вести не стала бы, но у меня слишком доброе сердце. Или же это просто Антон умеет так правдоподобно сыграть на моей жалости.

– Ладно, – говорю и замечаю, как в глазах парня появляется надежда, а на лице расцветает улыбка, – даю тебе еще один испытательный срок.

– Спасибо вам большое, Мирослава Александровна! – Он весь светится от счастья, и я не могу устоять, на моем лице появляется ответная улыбка. – Но учти, – стараюсь, чтобы мой голос звучал строго, – это точно последний шанс. Больше не будет.

– Да я работать буду даже сверх нормы! Все сделаю, что скажете! Даже кофе приносить вам могу! – воодушевляется Антон.

Я закатываю глаза.

– Иди уже, работничек.

– Так точно! – Антон открывает дверь и лицом к лицу сталкивается с моей помощницей Алей. Он пропускает ее в кабинет и исчезает.

– Мира, там это… – начинает Аля и замолкает. Косится на дверь.

– Что?

Аля понижает голос до шёпота, словно нас мог бы кто-то услышать:

– Там пришел представитель очередной строительной компании, которая собирается сносить квартал. С тобой поговорить хочет.

Новость меня сильно злит. Я резко поднимаюсь с кресла, провожу ладонями по и без того гладкой юбке и иду к Але.

Мое бюро находится в здании, которое уже несколько лет не дает покоя застройщикам города. Иногда кажется, что они просто соревнуются: кто же первый сможет заполучить этот лакомый кусочек.

В последний раз к нам вот так приходили чуть меньше полугода назад. Мой ответ был максимально взвешенным: нет. Свое помещение я не продаю, на снос здания я не согласна и на «местечко не хуже» менять ничего не собираюсь. Если они так хотят что-то строить – пусть делают это вокруг здания, где находится мое агентство.

– Пойду поговорю с ними, – я полна решимости дать отпор и на этот раз. Если рискнут угрожать – непременно обращусь в полицию.

Чувствуя легкий азарт, направляюсь в выставочный зал. В помещении полная тишина. Делаю несколько шагов и замираю на месте. Потому что… Потому что… Потому что в выставочном зале, где размещены гробы, венки и всячина для похорон, вальяжной походкой туда-сюда двигается никто иной как Роман Багиров! С непроницаемым выражением лица рассматривает гроб с красной драпировкой внутри, понятия не имея, кому принадлежит вся эта роскошь.

Я хватаю Алю за рукав и тяну обратно в коридор. С трудом могу дышать и контролировать эмоции. Лицо пылает, сердце в груди неистово стучит. Что он здесь делает, господи? Неужели узнал, где я работаю? Меня захлестывает паника, я даже думать нормально не могу.

– Что такое? – взволнованно спрашивает меня помощница.

– Этот мужчина… Там, в зале, – задыхаясь, словно пробежала марафон, говорю я, – что он здесь делает? У него кто-то умер?

Отчего-то мысль, что кто-то из близких Романа мог умереть, греет мне душу. Это отвратительно с моей стороны, согласна, но тогда это означало бы, что не он собирается сносить наше здание. И не с ним мне предстоит серьезный разговор, после которого он узнает, какого рода бизнесом на самом деле я занимаюсь.