Мэндевилл не ответил брату, и пауза становилась неловкой. Вдовствующая маркиза стояла между ними и с беспокойством смотрела на старшего сына. Вероятно, ее беспокойство каким-то образом на него подействовало, потому что он кивнул Редингу и еле заметно улыбнулся.

А Рединг тут же повернулся к Геро, и не успела та и глазом моргнуть, как оказалась почти на середине залы.

– Что вы задумали? – зашипела на него она.

– Менуэт, полагаю.

Она выразительно на него взглянула.

– Ну, ну, дорогая сестра…

– Прекратите так меня называть!

– Что вы сказали, сестра?

Они уже стояли среди других пар, и Рединг повернулся к ней лицом.

Геро сощурилась.

– То, что вы слышали!

– Но скоро вы действительно станете моей сестрой, – растягивая слова, произнес он, словно объяснял очевидные вещи глупой малышке. – Как еще мне следует называть вас, жену моего старшего брата, как не сестрой? – Он смотрел на нее с самым невинным видом.

Геро чуть не рассмеялась. Одному Богу известно, что Мэндевилл – не говоря уже о брате – подумает, если она на балу в честь ее помолвки захохочет как школьница.

– С какой стати вы пригласили меня на танец?

Гриффин изобразил обиду.

– Ну, я подумал таким образом отметить вашу замечательную помолвку.

Геро приподняла левую бровь, хотя на него этот жест, надо признать, не производил никакого впечатления.

Рединг наклонился к ней и хрипло прошептал:

– Или, возможно, вы бы хотели обсудить пикантные моменты нашей встречи в присутствии обеих наших семей?

Зазвучала музыка, и Геро присела в реверансе.

– Мне думается, вы потеряете больше, чем я, если сообщить им об обстоятельствах нашей встречи.

– Можно себе представить, – ответил он, когда они начали двигаться по кругу в танце. – Но вы не принимаете во внимание редкостное занудство моего брата.

Геро едва заметно сдвинула брови.

– На что вы намекаете?

– Я просто излагаю факты. Мой брат узколобый осел. Узнав, что вы были в той гостиной с Беллой и со мной, он немедленно сделает неправильные выводы.

Танцевальные па на минуту разъединили их. Геро пыталась понять, что же он за человек, если говорит такие вещи о собственном брате.

Они снова соединились в танце, и она тихо спросила:

– Зачем вы говорите мне все это?

– Я просто говорю правду.

Она покачала головой:

– Не думаю. Полагаю, вы стараетесь настроить меня против вашего брата, а это очень-очень дурно.

Гриффин улыбнулся, и у него под правым глазом дернулась жилка.

– Леди Совершенство, мы же снова встретимся и…

– Прекратите называть меня так, – вконец рассердилась она. – Я не думаю, что Мэндевилл такой ужасный, каким вы его считаете.

– Я, конечно, не смею противоречить даме, но вы понятия не имеете, о чем спорите.

Геро укоризненно посмотрела на него:

– Сэр, вы оскорбляете и своего брата, и меня. Я не могу представить, что такое сделал ваш брат, чтобы заслужить столь скверное отношение.

Рединг наклонился к ней так близко, что она уловила запах лимона и сандалового дерева.

– Не можете?

Геро помимо воли вздрогнула. Она не такая уж маленькая женщина – на самом деле она выше ростом большинства знакомых дам, – но Рединг выше ее по крайней мере на фут. Он пользуется своим физическим преимуществом, чтобы запугать ее.

Ну, дочь герцога не так легко сбить с толку. Она посмотрела ему прямо в глаза:

– Нет. Я не могу себе представить такое ужасное зло, за которое вы готовы очернить собственного брата.

– Возможно, у вас просто не хватает воображения, чтобы это представить, – буркнул он, не глядя на нее.

– А может, это у вас больное воображение.

– В ваших глазах это выглядит, вероятно, так. Я не обладаю достоинствами своего брата. Я не блестящий член парламента, я не обладаю ни его красотой, ни галантностью. И… – Рединг снова наклонился к ней, – … у меня нет его высокого титула.