– Ты неверно понял, – отозвался Аластер. – Это не пересказ слухов, а извещение. Вы лишились главного источника финансирования.

– Но ты и есть мой главный финансовый источник.

– Да, и я намерен положить этому конец.

Майкл замер на полпути к стулу, стоявшему напротив письменного стола.

– Прости… что?

– Я прекращаю финансирование больницы.

На мгновение Майкл онемел от изумления. Опустившись на стул, он попытался улыбнуться.

– Ладно тебе. Это неудачная шутка. Без твоих денег больницу…

– Придется закрыть. – Аластер нарочито тщательно сложил газету. – В лечении бедняков есть одно неудобство. Они не в состоянии платить.

– Ты… верно, шутишь.

– Вовсе нет.

Их взгляды встретились. В глазах Аластера застыло безучастное выражение.

Майкла осенила догадка.

– Больница – не ее замысел! – Да, больница носила имя Маргарет, но так пожелал сам Аластер. Да, Маргарет поддержала идею Майкла, и все же больница была его проектом, его детищем. Тем единственным, в чем ему удалось превзойти брата. – Больница моя. – Итог почти десятилетнего тяжкого труда, средоточие его жизни. Ни одно другое лечебное учреждение в стране не могло поставить себе в заслугу столь низкий уровень смертности. – Боже праведный! Только потому, что Маргарет одобрила создание больницы…

– Ты прав, Маргарет ничто не связывало с больницей, – подтвердил Аластер. – Но я подумал и решил, что это неразумное вложение средств.

Майкл покачал головой, не в силах поверить в реальность происходящего.

– Должно быть, я сплю.

Аластер нетерпеливо побарабанил пальцами по столу.

– Нет, ты не спишь.

– Тогда это полнейший вздор. – Майкл хлопнул ладонью по столу и поднялся. – Ты прав. Ее имя не должно быть увековечено, она этого не заслуживает. Я сегодня же позову каменщиков. Мы сотрем ее чертово имя с фасада. Но ты не можешь…

– Не будь ребенком, – холодно произнес Аластер. – Ты не сделаешь ничего подобного. Газетчики раздуют из этого скандал.

Майкл разразился громким отрывистым смехом.

– Ты думаешь, они промолчат, когда больница внезапно закроется?

– Да. Если ты проявишь известную тонкость и деликатность.

– О, так ты хочешь и меня вовлечь в это безумие? – Майкл взъерошил волосы и с силой дернул за вихры, но боль не принесла утешения, а лишь добавила горечи, усилила смятение. – Аластер, неужели ты всерьез думаешь, будто я помогу тебе разрушить дело моей жизни, для того только, чтобы ты смог утолить жажду мести? Маргарет мертва, Ал! Ты не заставишь ее страдать! Пострадают лишь те несчастные мужчины и женщины, которых мы лечим!

Аластер пожал плечами.

– Возможно, тебе удастся пристроить самых слабых из них в какое-нибудь другое благотворительное учреждение.

У Майкла вырвался сдавленный возглас гнева. Ни одна другая благотворительная больница в Лондоне не располагала подобными субсидиями – средствами, выделяемыми Аластером, пятым герцогом Марвиком, в помощь нуждающимся. И Аластер хорошо это знал.

Отвернувшись от стола, Майкл сделал небольшой круг по комнате, чтобы унять бурю чувств, поднявшуюся в его душе. Им владела ярость. Гнев, горечь, изумление, сознание предательства терзали его.

– Кто ты? – воскликнул он, устремляя на брата взгляд, полный ужаса. Аластер неизменно поддерживал все его начинания, находил слова ободрения, снабжал деньгами. Хочешь изучать медицину? Отличная мысль. Открыть больницу? Прекрасно, позволь мне взять на себя все расходы. Аластер всегда был его защитником, верным другом… в юности он заменил Майклу родителей, поскольку, видит Бог, их отец и мать вечно были заняты иными заботами. – Это говоришь не ты!