— Если вообще что-то намечается, — скептически хмыкает Тимур.

— Она придет.

— А если нет?

— Придет, говорю. Не нуди.

Юсуп ухмыляется, выпуская струю белесого табачного дыма.

— Ты спросил — я ответил. Какие ко мне претензии? — говорит практически безэмоционально он. 

От нечего делать хватаю со стола декоративный маленький шар и начинаю подбрасывать его из правой руки в левую, и обратно. 

— Нафиг ты вообще приперся тогда, дружище? — возмущаюсь я скорее в шутку. — А, Суп-Юсуп? — дразню его я. — Или все бывшую забыть не можешь? Ты прям как девственница перед первым сексом! — смеюсь в голос.

Тимур, скотина, даже не реагирует. 

— Слушай, — вдруг доходит до меня, и я даже перестаю играться с алюминиевой штуковиной, — а ты же мне ни разу ее не показывал. 

— Кого? — резко откликается Тимур. 

— Жену свою бывшую. Остались фотки?

Я вижу его профиль, вижу, как двигаются желваки на щеке, как он сглатывает. Задело? Успокойся, влюбленный дурак, не уведу я твою королеву. 

— Какое тебе дело до ее внешности? 

Агрится. Ревнивец. Я приподнимаю уголок рта в дразнящей усмешке. 

— Любопытство ж не порок, — будничным тоном резюмирую свой интерес. В конце концов,  нужно же как-то разбавить нервирующее ожидание Скарлетт. Интересно, какое у  нее настоящее имя? — Тебе что, жалко? А если жадничаешь, зачем бросил ее? 

— Я не бросал, — рявкает Тимур.

— Да неужели? 

— Отвали. 

Я действительно отваливаю, как он и просит. Мы ждем еще часа пол. Еще около тридцати минут я терплю надоедливые шаги Юсупа по новомодному помещению, которое раньше служило частью кожевенного завода. 

— Ладно, все, шутки закончились, — сердито чеканит друг и, пряча телефон во внутренний карман пиджака, двигается к входной двери. — Только время свое трачу. У меня дел полно.

Да пусть идет! Достал уже. Думает, я буду снова его останавливать? Как бы не так. Тимур открывает со злости дверь нараспашку, и в этот самый момент по иронии судьбы в проем влетает девушка, лицо которой разрисовано… гримом. Каре. Блондинка. Она! Тимур ловит Скарлетт за талию, потому что она врезается прямо в его грудь. И меня сносит только от того, что она в его объятиях, а не моих.

***

Игнат

Затянувшееся молчание между ними напрягает меня. Словно эти двое связаны особым, известным только им способом общения. Непроизвольно начинаю играть желваками, ощущая подкативший к горлу желчный ком, и отлепляю подошвы от пола, приближаясь к ним.

Изучаю ее с ног до головы и подавляю гортанный стон, заострив внимание на безупречных ногах Скарлетт. Она на высоких каблуках, в коротком темно-изумрудном платье. Этот цвет идет ей. Ткань обтягивает роскошные округлые бедра, а из-под низа наряда выглядывает тату. Мне приходится крепко сжать кулаки, чтобы не поддаться животному позыву и не растерзать шмотку Скарлетт, не снимая с нее. Но эта фантазия прочно заседает в голове, и я непременно воплощу ее в реальность. Чуть позже.

— Ты пришла, — выдаю воодушевленно и растягиваю рот в лукаво-веселой улыбке, оценив грим нашей кошечки.

Скарлетт, словно опомнившись, переводит смущенно-рассеянный взор с лица Тимура на меня, раскрывает немного рот. Она подчеркнула пухлость губ прозрачным блеском, и мое желание попробовать их на вкус едва поддается контролю. Высовывает кончик языка и тут же стискивает зубами. Хотела ведь что-то сказать, я знаю, но не сделала этого. Почему?

Я мечтал услышать ее голос.

— Твой образ очень в тему, — говорю я, подходя ближе. Шучу: — Семейство кошачьих.

Блондиночка растягивает губы в слабом подобии улыбки, слышу ее смешок. Но она заметно волнуется, а мой друг, по-прежнему держащий прелестную девушку в объятиях, так пристально изучает ее лицо, что даже мне становится неловко.