— О работе, о чем же еще, — придаю своему тону непринужденность, выдавая подруге пояснение.

Глаза ее и вовсе превращаются в микроскопические щелки.

— Точно?

Я отпиваю кофе и угукаю.

— Ладно, — раздается вздох с ее стороны. — Как думаешь, мне стоит за ним приударить?

Собираюсь вновь промычать равнодушное “ага” но, вдумавшись в промолвленные Маринкой слова, давлюсь горячей жидкостью и выплевываю ее... На кого-то.

Блин!.. Как можно было не заметить высокого Аполлона, завитки которого отдают на свету бронзовым переливом? На его богатырском теле вплотную сидит темно-синий пиджак, а идеально-белоснежная рубашка теперь запятнана коричневыми брызгами кофе.

Я немного поднимаю глаза и застываю столбом, уставившись на знакомый выдающийся щетинистый подбородок. Маринка рядом со мной не шевелится; боковым зрением замечаю, как ладонь ее взлетает ко рту.

— И снова здравствуйте, Элла Евгеньевна, — нарочито процеживает Аскаров.

Помяни черта, называется.

Он смотрит вниз, на уничтоженную безупречную белизну элемента одежды, затем снова на меня. Вперивается немигающе и выжидательно замолкает.

Я в абсолютной дезориентации и обескураженности.

— Здравствуйте... простите... —  блею в ответ.

Подаюсь вперед и зачем-то принимаюсь водить ладонью по рубашке босса, только размазывая впитавшиеся капли. Игнат перехватывает мою руку и тянет на себя, сталкивая наши тела. На глазах у прохожих сотрудников!

— Остановись, Элла, — басит, не опуская из хватки. 

Еще и на “ты” при Марине! Что она теперь надумает себе… 

— Х-хорошо, — я сглатываю нервно комок, застрявший в горле, и пытаюсь отстраниться…

Однако снова цепенею, ощущая твердый внушительный бугор в области брюк босса. О господи. У него стояк? На меня?!

Размыкаю губы, не имея представления, что сказать, но звуки застревают в груди, чертыхаются слабой вибрацией.

— Поработайте над вниманием и координацией, — советует беззлобно и отводит глаза от моих.

Аскаров смущен? Должно быть. Он мягко отпихивает меня, кивает Марине в знак приветствия и разворачивается на пятках, чтобы уйти.

Я наблюдаю, как босс вынимает левую руку, которую все это время прятал в кармане. Жест влечет неприятные последствия в виде выпавшего телефона, но Игнат так увлечен тем, чтобы как можно скорее увеличить между нами расстояние, что не обращает на потерянную вещь внимания.

Любопытство затыкает совесть, и я, плотно сжав рот, подбегаю к чудом уцелевшему мобильнику. Экран не на блокировке, и это вызывает у меня улыбку. Кто, черт возьми, в наши дни не использует пароли? Поднимаю последнюю модель айфона и едва не роняю повторно.

На экране — моя вчерашняя фотография в нижнем белье и халатике.

***

— Ну значит, не подруги мы никакие! — за обедом в пятницу Марина сидит с надутыми губами, как ребенок. 

Я цокаю языком, продолжаю есть свой цезарь. Ее голодовки не хватает даже на минуты три. Сдается, выбрасывая вместо белого флага голубую салфетку. Точнее, просто машет ей у меня перед носом. 

— Элл, расскажи, в конце концов, что такого ты увидела в телефоне Аскарова, что вся раскраснелась? Ну пожалуйста, — Марина выпячивает нижнюю губу и складывает ладони в молитвенном жесте. 

— Я тебе в стопятьсотый раз повторяю: тебе показалось, ничего такого не было, просто я смутилась…

— ... как и всегда смущаешься в его присутствии, да-да! — недовольно бурча, заканчивает подруга. 

Я улыбаюсь ей и шлю воздушный поцелуй.

— Ну вот, умница. Дошло, наконец.

— Вообще он не отходит от тебя целыми днями! Общаетесь постоянно, что он тебе говорит? Ты ничего мне не рассказываешь.