Аннализа положила свои руки на его ладони.

– Сжимай, – пробормотала она.

Снова давление обеих его рук было одинаковым. Она облегченно расслабила плечи. Отстранившись назад, попыталась убрать руки, но он переплел свои длинные пальцы с ее пальцами, удерживая на месте.

Сердце Аннализы екнуло, когда их глаза встретились. Она склонялась над обнаженным торсом Тахира. В голубых глазах вспыхнул непонятный, но тревожный огонек. Она ощутила себя слабой, уязвимой, хотя раненым здесь являлся Тахир.

– Что ты проверяешь? – резко спросил он.

– Хочу убедиться, что твои рефлексы в норме. – Она спокойно посмотрела на него в упор, решив не говорить о возможном кровоизлиянии в мозг. – Они в норме. Ты выздоровеешь.

– Хорошо. А сейчас я хочу помыться. Ты сказала, что мы в оазисе?

– Да, но…

– Тогда здесь нет проблем с водой. – Он помедлил. – Мне нужен кто-нибудь из твоих помощников, чтобы подняться.

– Здесь только я. И я не думаю, что тебе можно сейчас купаться.

Его глаза потемнели от любопытства.

– Ты одна?

Она кивнула.

– Ты удивительная женщина, Аннализа Хансен. – Он отпустил ее руки. – И ты часто бываешь в пустыне одна?

Молодая женщина покачала головой:

– Одна я здесь впервые. – Ее голос дрогнул на первом слове, и она резко отвернулась.

Прошло почти шесть месяцев с того дня, как умер ее отец…

И Тахир переменил тему разговора:

– Если бы ты знала, сколько песка я наглотался, не поскупилась бы и помогла мне помыться. – Он оперся на локоть, потом приподнялся.

Не обращая внимания на ее протесты, Тахир решительно стиснул зубы и с трудом встал на колени. Наконец Аннализа сдалась и помогла ему, понимая, что ей его не остановить.

Тахир обзывал себя дураком, сидя в бассейне и позволяя воде омывать его ноющее тело. Он знал, что не следует двигаться, но и инвалидом быть не хотел.

Жаль, что его мозг не работает как положено. Чем больше Тахир хочет вспомнить, тем сильнее становится головная боль, под стать жгучей боли в ребрах. Отмахнувшись от мысли, что потерял память навсегда, он твердо решил победить физическое недомогание.

Потом он вспомнил добрые карие глаза Аннализы, ее печаль. Несмотря на внешнюю беспечность девушки, он почувствовал ее боль и сильную уязвимость. И ощутил переполняющее желание утешить.

Тахир даже осмелился подняться на ноги.

Идиот! Он чуть не упал. До воды он добрался только благодаря поддержке Аннализы. Теперь он сидит по грудь в воде, в шелковых трусах, и задается вопросом, как доберется до палатки. И сколько времени ему удастся не смотреть на женщину, которая сидит у бассейна и внимательно наблюдает за ним.

Позволив ей раздеть его, он подверг себя иной пытке. Нежные женские руки, неуклюже расстегивающие его брюки, на миг заставили его забыть о боли. При виде того, как она опустилась перед ним на колени, стягивая с него брюки, пока он опирался на ее плечо, Тахир испытал ощущения, недоступные инвалиду.

Потом она вошла в воду, поддерживая его. И конечно, она не обратила внимание на то, что ее брюки и рубашка намокли и теперь плотно облегали тело…

Закрыв глаза, Тахир по-прежнему представлял себе ее кружевной лифчик, придающий чувственным грудям чашевидную форму. Он помнил изящный изгиб ее бедра, узкую полоску трусиков в том месте, где мокрые брюки прилипли к коже…

Во рту у Тахира пересохло, и совсем не из-за жары. Ему следовало скорее вспоминать, кто он такой, а не мечтать об Аннализе! Несмотря на прохладную воду, Тахир почувствовал возбуждение, наблюдая, как она гладит козленка.

Так ли легко возбуждали его другие женщины? Он вспомнил женщину из казино. Расшитое платье, бриллианты. И больше ничего. Ни страсти, ни желания…