Хуже всего было то, что все эти годы она помнила его поцелуи. Новые оказались еще лучше.

Ее ладони скользили по его твердой мускулистой спине. Ткань его футболки была довольно плотной, но через нее она чувствовала жар, исходящий от его тела. Ей безумно хотелось запустить под нее руки и прикоснуться к нему.

Он целовал ее снова и снова, словно был охвачен тем же безумием, что и она. Словно не собирался останавливаться.

Ее глаза закрылись, спина выгнулась дугой, заставив ее теснее прижаться к нему. Она чувствовала, что плавится в его руках.

На этот раз она не пьяна и полностью себя контролирует, но, даже осознавая опасность Джека Саттона, продолжает отвечать на его поцелуи. Похоже, она не может перед ним устоять. Этот мужчина словно создан специально для того, чтобы сводить ее с ума. Она прекрасно понимает, чем рискует. Как бы хорошо ей с ним ни было, она не может притворяться, говоря себе, что их близость ее не разрушит.

Инстинкт самосохранения говорил ей, что если она ему отдастся, то на этот раз не сможет оправиться от потрясения.

Прервав поцелуй, Ларисса высвободилась из объятий Джека и поспешно надела на себя маску бессердечной кокетки, чтобы он не смог заглянуть ей в душу и увидеть, в каком смятении она находится.

– У тебя по-прежнему хорошо это получается, – весело сказала она, словно ее тело не было напряжено как натянутая струна, – но, боюсь, мне придется отказаться от продолжения.

– Почему? – спросил он, призывно глядя на нее.

– Потому что ты слишком этого хочешь. – Повернувшись, она подошла к камину и, обернувшись через плечо, язвительно бросила: – Больше, чем я.

Ему не следовало этого делать. Не следовало прикасаться к ней, тем более ее целовать. Ее глаза блестели от желания. Ее губы припухли от поцелуев, и ему безумно хотелось снова прикоснуться к ним. Эта женщина действовала на него как наркотик. К его сожалению, она продолжала играть с ним в свои лживые игры.

– Я не знал, что так сильно тебя напугал, – насмешливо протянул он. – Я думал, ты ничего не боишься.

– Я боюсь летучих мышей и скорпионов. – Ларисса притворно содрогнулась. – А вот тебя я нисколько не боюсь. Должно быть, ты сильно разочарован, Джек.

– Я знаю, почему ты здесь. – Это прозвучало более сердито, чем он хотел. – Ты можешь перестать играть и признать это.

Ларисса снова посмотрела на него, и он в очередной раз поразился несоответствию между ее внешней беззащитностью и внутренней безжалостностью, хотя прекрасно знал, что, несмотря на хрупкий вид, эта женщина несокрушима.

В ее глазах, которые всегда напоминали ему океан, появились странные тени и так быстро исчезли, что он решил, что это обман зрения.

– Может, скажешь почему? – Она снова повернулась лицом к камину. – Или мы сделаем вид, будто это уже произошло? Сомневаюсь, что ты можешь мне сказать что-то новое. Не беспокойся, список оскорблений я смогу дополнить сама.

В ее голосе он услышал горечь, причина которой была ему непонятна. Будь на ее месте другая женщина, он бы предположил, что задел ее чувства. Но это Ларисса Уитни. У нее нет и не может быть никаких чувств.

Вопреки его воле, его взгляд скользнул по ее фигуре. Разве он может не любоваться ей? Пресса не зря утверждает, что она одна из красивейших женщин своего времени. У него была возможность подробно изучить ее красоту. Он знал каждую черточку ее аристократического лица, каждый изгиб ее восхитительного тела. Знал, что у нее сзади на шее прямо под линией волос есть чувствительная точка. Что если прижаться к ней губами, ее тело содрогнется, а из горла вырвется довольный стон.