Черт побери, он даже не уверен, что бабушка одобрит его роман с Мелиндой. Из всех людей на планете она – единственная, кто любит его больше всех и считает, что он заслуживает лучшего.

Слэйд нажал на кнопку дверного звонка и услышал лай Пикси. Подождав несколько минут, он снова позвонил в дверь.

На этот раз Пикси не залаяла, и он заподозрил, что Мелинда дома и не хочет с ним разговаривать. Он постучал в дверь.

– Это Слэйд. Впусти меня, нам надо поговорить.

Она открыла дверь через минуту. Ее длинные светлые волосы были собраны в высокий хвост, что подчеркивало овал ее лица в форме сердца. Ее голубые глаза смотрели настороженно, а на губах не было помады. Мелинда была в спортивном костюме. Ее кожа казалась бледной. Она не улыбнулась ему, и он заволновался.

Мелинда всегда улыбалась. Всем. Швейцару, бариста, курьерам. Она была одним из самых дружелюбных людей, которых знал Слэйд. Однако теперь она стоит на пороге, не пропуская его в квартиру.

– У тебя все нормально? – спросил он.

– Бывало и лучше, но я в порядке, – сказала она, явно солгав ему, и обхватила рукой живот.

– Я не знаю, как папарацци узнали, что мы с тобой будем в опере. Мои люди ничего не говорили, – произнес он. – Я вызвал полицию, чтобы избавиться от папарацци, которые околачиваются внизу. Мы разберемся с этим и с…

– Неужели? – спросила она. – Зачем?

– Как зачем? Я думал, нам нравится проводить время вместе, – ответил он. – Разве этой причины недостаточно? Почему ты не впускаешь меня?

Она покачала головой:

– Если ты войдешь, то нам будет не до разговоров, Слэйд.

Он улыбнулся:

– Я обещаю быть паинькой.

Здание, в котором жила Мелинда, было современным и высоким, из стекла и стали, но ее квартира очень соответствовала своей хозяйке – теплая и гостеприимная. В вестибюле стоял старинный деревянный столик, на котором всегда была ваза со свежими цветами. Войдя в открытое жилое пространство, он увидел два больших дивана и два кресла из кордовской кожи, очень мягкие и удобные.

На деревянном журнальном столике лежали книги по искусству. Слэйд знал, что сейчас она изучает дадаизм, из-за выставки, которую художественный совет решил привезти в Хьюстон. Но у нее также было несколько журналов, которые она прятала на нижней полке столика. Там же у нее лежали журналы по бизнесу, которые он любил читать.

На ее кухне стоял высокий стол с высокими стульями. Обивка подушек соответствовала цветовой гамме большой картины Круза Ортиса над камином. По словам Мелинды, яркие цвета картин Ортиса отражали колорит Техаса.

Она стояла между гостиной и кухней, глядя на Слэйда широко раскрытыми и обеспокоенными глазами.

– Ты не нравишься мне паинькой. – Она покачала головой. – Нет, ты не можешь войти. Я сама не своя, когда ты рядом.

Ему не понравилось, каким тоном она это сказала. Словно он плохо на нее влиял.

– По-моему, со мной ты становишься настоящей.

Мелинда пожалела, что открыла дверь, но хорошие манеры заставили ее ответить Слэйду. И вот теперь план, который она вынашивала, чтобы расстаться со Слэйдом и вернуться к нормальной жизни, казался невыполнимым. Ох, какой он соблазнительный! Квадратный подбородок с легкой щетиной, густые черные волосы, слегка завивающиеся на макушке, поджатые губы. Ей не терпелось рассказать ему обо всем, что произошло с тех пор, как Анжела уехала сегодня утром. Но Мелинда еще не решила, что ей делать дальше.

– Я искренне рада, что ты зашел, – сказала она. – Выпьешь что-нибудь? Сладкий чай или лимонад?

– Не надо. Меня больше беспокоит то, что ты не отвечаешь на мои сообщения и звонки. Что случилось?