– Да-да, – сникла бабушка, – это важнее.

Анфиса открыла страницу с костюмами. Первым согнулся от хохота Никита, следом за ним и всю нашу семейку охватило веселье.

– Так вот как, по мнению людей, мы выглядим? – покатилась со смеху Лидия.

– Смотрите-смотрите, какие очаровательные крылышки! – захлопала в ладоши Тамара.

– И трость! – подал голос Рафаэль. – Без трости и вампир не вампир, так, полный лузер!

– О, кто этот неотразимый красавец в черном плаще, подбитом красным? Кажется, я влюбилась! – сквозь смех проговорила Инна, прильнув к экрану.

– А как тебе этот бледный мачо в красном жилете и манишке? – Анфиса восторженно причмокнула губами и устремила взгляд на Макса. – По-моему, мы нашли то, что нужно!

Макс изменился в лице и твердо заявил:

– Можете меня покусать – я это не надену!

– Полно, – повысил голос отец, – устроили тут балаган… лимитед.

Смешки стихли, Анфиса торопливо закрыла сайт вампирского магазина.

– Так что решим? – спросил Никита. – Лично я за вампира Эдварда.

Я взглянула на Макса:

– Ты как?

– Делайте со мной что хотите, – обреченно сказал он.

– Хорошо, – кивнула я, – оденься в какие-нибудь темные джинсы и футболку.

– Я привезу куртку, – предложил Никита.

– Отлично. А ты, – я обернулась к Максу, – завтра заезжай за мной в семь, гримировать тебя будем. Черную подводку и помаду я достану.

– А это обязательно? – Макс испуганно покосился на фото загримированного актера.

– Это необходимо! – отрезала я, подталкивая его к двери.

На следующий вечер в преображении Макса принимала участие вся семья. Женщины вытряхнули свои косметички – особенно пригодился тюбик дорогого артистического грима белого цвета, который пожертвовала Камилла. Рафаэль взялся за кисть для макияжа с видом Леонардо, приступающего к написанию «Моны Лизы». Когда художник закончил, все ахнули.

Вампир из Макса получился – загляденье! Белый грим Камиллы, смешанный с зеленоватым жидким корректором, сделал из парня натурального мертвяка. Темно-карие глаза, подведенные черными тенями, еще больше подчеркнули болезненный вид. Должна признаться, бабушка Софья по ночам из гроба без макияжа и то краше встает. Инна взбила сыну волосы, зафиксировав их воском, и всклокоченная шевелюра завершила имидж не от мира сего.

Макс, увидев себя в зеркале, натурально чертыхнулся. И ведь это еще он категорически отказался от черной помады! Впрочем, и без нее он выглядел весьма демонически. Губы у Макса полные и яркие от природы, так что его вполне можно было принять за вампира, только что отведавшего свежей крови.

– Только бы Машка таким не увидела, – пробормотал он. – А то родит раньше времени.

Пока Рафаэль колдовал над Максом, гримируя его под вампира и то и дело сверяясь с фотографией киноактера, я была занята обратным превращением. Из бледнолицей вампирши мне предстояло сделаться обычной девушкой и продемонстрировать здоровый цвет лица и румянец при свете фонарей. А если все пройдет удачно и удастся напроситься к охотнику в гости, то и при ярком электрическом свете.

В преображении мне помогала Камилла, которая, постоянно крутясь в столичной кинотусовке, достигла совершенства в искусстве притворяться человеком. За образец мы сначала взяли все то же фото, но девушка с кинопостера была такой же белокожей, как и ее возлюбленный вампир, и столь же мрачно одетой. Поэтому Камилла этот вариант забраковала, притащила свежий «Космополитен», который лежал в ее сумочке, и принялась красить меня по образу и подобию жизнерадостной девицы из рекламы блеска для губ. Чтобы добиться эффекта загара на моей бескровной коже, Камилле пришлось истратить половину тюбика темного тонального крема. Румяна и помада насыщенно-розового цвета завершили превращение. Довольная своим мастерством, Камилла протянула мне зеркальце. Чепуха, что вампиры не отражаются в зеркалах! Вампирам, которые сетуют на подобные неудобства, следует время от времени протирать зеркала, смывая с них слой вековой пыли и паутины.