– Любовь… – вздохнул Лонгмор. – Скверная штука…

– Когда-нибудь любовь придет и к тебе. Придет – и собьет с ног, так что плюхнетесь, сэр, на собственный зад. – Кливдон улыбнулся. – И вот тогда я над вами посмеюсь.

– Для этого любви придется немало потрудиться, – заверил друга Лонгмор. – Я не такой чувствительный, как ты, Кливдон. Если любовь пожелает меня сцапать, ей придется не только сбить меня с ног, но и связать, а потом измочалить до полусмерти. Да еще и выбить из головы то, что некоторые оптимисты называют мозгами.

– Вполне возможно, – согласился Кливдон. – И это сделает очередной «Спектакл» еще более забавным.

– Долго ждать придется, – буркнул граф. – Пока что главная моя проблема – Клара и ее бурная жизнь.

– Осмелюсь сказать, что дела у тебя дома крайне плохи для вас обоих, – посочувствовал Кливдон.

– Знаю, – кивнул граф. Его отец лорд Уорфорд был когда-то опекуном Кливдона, поэтому они с герцогом были скорее братьями, чем друзьями. И Кливдон с детства обожал Клару, так что все полагали, что они со временем поженятся. Вероятно, так и случилось бы, если бы герцог не встретил свою модистку. – Отец умыл руки, – сообщил Лонгмор. – В отличие от матери. – Мать же была вне себя. Малейшее упоминание о герцоге или его жене вызывало у нее истерику. Они с Кларой ссорились без всяких причин и постоянно втягивали Гарри в свои свары. Каждый день от сестры приходило очередное послание, в котором та умоляла приехать и СДЕЛАТЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ.

Лонгмор и Клара присутствовали на свадьбе Кливдона – словно давали свое благословение на брачный союз. Этот факт, немедленно отмеченный в «Спектакл», превратил Уорфорд-Хаус в поле битвы.

– Я вполне понимаю, почему Клара не желает иметь со мной ничего общего, – пробормотал герцог.

– Еще бы не понять! – воскликнул Гарри. – Она не раз это объясняла, причем очень громко и в присутствии всех своих знакомых.

– Но кое-чего я не понимаю… Почему она не прогонит Аддерли?

– Ну как же?.. Высокий, светловолосый, поэтического вида… – Лонгмор усмехнулся. – И знает, что сказать даме. Мужчины-то видят его насквозь. Но не женщины.

– Я понятия не имею, что у Клары на уме, – пожаловался Кливдон. – Моя жена и ее сестры стремятся докопаться до истины. Их дело – понимать своих клиенток, а Клара – особенная. Лучшая покупательница, на которой идеально сидят сногсшибательные модели Марселины. Сестры не желают, чтобы Клара вышла за человека с пустыми карманами.

– Значит, они еще и свахи? – удивился Лонгмор. – Если так, хотелось бы, чтобы они нашли ей кого-то подходящего и избавили меня от унылых ночей в «Олмаке».

– Предоставь все Софи, – посоветовал Кливдон. – Она ходит на все балы, поэтому лучше остальных сестер знает, что происходит.

– Включая и то, что людям не хотелось бы выставлять на обозрение, – пробормотал граф.

– У нее удивительно острый глаз на детали, – с улыбкой заметил Кливдон.

– И удивительно талантливое перо, – добавил Лонгмор. – Ее отчеты в «Спектакл» узнаешь с первого взгляда. Потоки слов о лентах, бантах, кружевах и оборках. Ни одна нитка не остается без внимания.

– Она замечает также жесты и взгляды, – возразил герцог. – И еще умеет слушать. Ни одна история не сравнится с написанными ею.

– О, безусловно… Она необычайно красноречива!

– Именно это и привлекает читателей, – Кливдон снова улыбнулся. – Сочетание сплетен и мельчайших подробностей о нарядах. Причем все подается в драматических тонах. Мне говорили, что это воздействует на женщин так же, как вид обнаженной дамы на мужчин. – Герцог кивнул на номер «Спектакл» и добавил: – Попрошу ее последить за Кларой. Вместе вы не допустите, чтобы с ней случилась беда.