— Со мной все в порядке, — переходит он на шепот, — только несколько осколков. Ты все на себя принял.

— Хорошо, — расслабляюсь и чувствую, что спина и бок горят. — Сильно меня?

— В этот раз серьезнее, — отвечает он, а потом еще тише: — Ребенка нашли.

Я сразу догадываюсь, о ком он, вскидываю на него взгляд, и Тоха без слов меня понимает.

— Он в подвале, — снова бросает взгляд на Аню. — Охрану усилили, периметр оцепили, в дом никто не имеет доступа, даже парни, все снаружи.

— Хорошо, — вот теперь расслабляюсь по-настоящему, хотя внутри все дрожит от нетерпения.

Уверен, что Мирзе уже доложили и он в курсе, что его племянник у меня. Осталось подождать, и эта крыса обязательно даст о себе знать.

— Мне нужно встать, — говорю Тохе, и он тяжело вздыхает.

— Если хочешь встретить его на ногах, должен двигаться постепенно, — знает, куда нажимать, — так что первые два дня понемногу. — Окидывает меня взглядом. — Да ты и сам не сможешь больше пяти минут.

— Много болтаешь.

Пытаюсь откинуть простыню, но рука не слушается. Движения медленные, будто под водой нахожусь. К тому моменту, когда смог наконец избавиться от надоедливой ткани, на лбу выступила испарина.

— Ой, — смотрю в сторону окна, где спиной ко мне стоит Аня.

Вспомнил, как назло, момент своего пробуждения и ее болтовню. Взглядом указываю Тохе на выход, он долго смотрит, будто хочет что-то сказать, но, так и не отважившись, уходит. Да я и без его слов знаю, что именно его тревожит. Мой интерес к этой странной девушке. А мне действительно интересно, и с каждой нашей встречей становится все интересней.

— Не обижай ее, — успевает он все-таки шепнуть.

Его упорное желание ее защитить начинает меня раздражать.

— Аня помоги мне, — зову я, как только за Тохой закрывается дверь.

Она оглядывается и тут же отворачивается вновь.

— А куда Тоха делся? — спрашивает тонким голоском.

— Иди сюда и помоги мне, — требую тверже.

— Но ты же раздет?

Как она может одним голосом выдавать возмущение и удивление одновременно?

— И что? Голого человека, что ли, не видела? — Эта ситуация начинает меня забавлять. — Ну так я не жадный, можешь все в деталях рассмотреть.

— Я Тоху позову, он тебе поможет, — упрямится Аня и спиной ко мне двигается к двери.

— Я не буду вставать, — меняю я тактику, — просто укрыться помоги, холодно.

Она тут же оказывается рядом и, натянув на меня простыню, обезоруживает меня тем, что снова кладет свою маленькую ладошку мне на лоб. Все мои мысли в мгновение ока вылетают из головы, и единственное, что остается в этом мире, — это ее обеспокоенный взгляд.

— Ты холодный, — почему-то шепчет Аня, натягивая на меня еще что-то, но при этом руку не отнимает. — Пневмонию можешь подхватить.

Откуда только силы нашел потянуть ее на себя, но она успевает выставить руки, чтобы не упасть.

— Много болтаешь, — говорю, прежде чем наконец губами нахожу ее губы.

Она такая, какой я ее помню: сладкая, как патока, и острая, как жгучий перец. В этот раз Аня не сопротивляется, но и не отвечает, как мне бы хотелось. Потом я пойму, что она опасалась причинить мне боль, но в этот момент для меня существуют только ее губы и юркий язычок.

Как бы это ни было стремно, но именно я ее отпускаю, потому как слабость берет свое и я не могу контролировать свои конечности. Голова становится ватной, глаза закрываются, но, прежде чем отдаться темноте, слышу ее зовущий Тоху крик.

В себя прихожу резко от противного запаха, открываю глаза, встречаюсь с обеспокоенным взглядом друга.

— Постепенно — значит постепенно, Стас, — возмущается он. — Глаза едва открыл и только об одном думаешь.