Три тролля, наклонившись вперед в кожаных седлах, проехали по тропе на своих косматых баранах. Саймон сделал шаг в сторону, уступая им дорогу, а потом осторожно приблизился к краю карниза и посмотрел вниз. На мгновение у него закружилась голова, как в те моменты, когда он был на Урмшейме. Весь склон горы, заросший искривленными вечнозелеными деревьями, пересекали мостики, переходы и карнизы, вроде того, на котором он стоял. Он обратил внимание на внезапно наступившую тишину и обернулся в поисках Эйстана.

Трое всадников, ехавших на баранах, остановились посреди широкого карниза и, открыв рот, удивленно смотрели на Саймона. Стражник, почти полностью скрытый тенью у входа в пещеру, отдал ему шутливый салют над головами троллей.

Подбородки двух троллей украшала редкая щетина. Все они носили ожерелья, сделанные из толстых костяных шариков, лежавших поверх тяжелых плащей, в руках они держали украшенные резьбой копья с крючками на концах, как на посохе у пастуха, с помощью которых управляли своими скакунами со спиральными рогами. Они были крупнее Бинабика: несколько дней, проведенных среди кануков, позволили Саймону понять, что рост у Бинабика меньше, чем у большинства его взрослых соплеменников. Эти тролли показались Саймону более примитивными и опасными, чем его друг. Они держали в руках оружие и имели суровый вид – несмотря на небольшой рост, от них исходила угроза.

Саймон смотрел на троллей. Тролли смотрели на Саймона.

– Они все слышали о тебе, Саймон, – прозвучал низкий голос Эйстана; три всадника посмотрели вверх, удивленные громким голосом, – но мало кто тебя видел.

Тролли с тревогой оглядели высокого стражника, потом принялись понукать своих скакунов и вскоре скрылись из вида.

– У них появился повод для сплетен, – рассмеялся Эйстан.

– Бинабик рассказывал мне о своем доме, – проговорил Саймон, – но тогда я не очень его понимал. Вещи никогда не бывают такими, какими ты их представляешь, не так ли?

– Только добрый господь Усирис знает все ответы, – кивнул Эйстан. – А теперь, если ты хочешь увидеть своего маленького друга, нам пора. И будь осторожен, не приближайся к краю карниза.

Они медленно двинулись по петлявшей тропе, которая то сужалась, то расширялась вместе с карнизом, идущим вдоль склона горы. Солнце уже стояло высоко над головой, но его скрывало множество темных, точно сажа, туч, а пронизывающий ветер упрямо дул им в лицо. Вершину горы над ними и высокие пики в долине покрывала белая шапка льда, но в средней части склона снег лежал лишь на отдельных участках. Кое-где снежные наносы засыпали тропу, в других местах она проходила мимо входов в пещеры, но сухой камень и открытая земля встречались довольно часто. Саймон не знал, является ли такое количество снега нормальным для первых дней месяца тьягар в Икануке, но был сыт по горло ледяным дождем и холодом. Любые хлопья снега, попадавшие ему в глаза, он воспринимал как личное оскорбление; шрам на скуле и щеке напоминал о себе острой болью.

Даже теперь, когда они оказались в населенной части горы, им навстречу попадалось не так уж много троллей. Кое-где окутанные тенями фигурки выглядывали из задымленных входов в пещеры, они встретили еще две группы всадников, проследовавших в том же направлении, – они останавливались, чтобы поглазеть на Саймона и Эйстана, а потом поспешно удалялись, как и первая группа.

Саймон и Эйстан прошли мимо детей, игравших в сугробах. Юные тролли, немногим выше колена Саймона, были одеты в тяжелые меховые куртки и штаны; больше всего они напоминали маленьких круглых ежей. Их глаза широко раскрылись, когда Саймон и Эйстан проходили мимо, визгливая болтовня смолкла, но они не стали убегать и не выказали страха. Саймону это понравилось. Он осторожно улыбнулся, не забывая о шраме на щеке, и помахал детям.