В ушах у меня вдруг загудело. Натуральным образом, как при сильной смене давления. Давления энергетического поля. Герберт тоже стал внезапно чистить уши пальцами.

– Что слышишь? – негромко спросил я, потому что тот не унимался тереть уши.

– Сначала словно по колоколу ударили. Гул до сих пор в ушах стоит. Точно от башни-колокольни. Теперь вот шипение добавилось и стоит, как от радиопомех. Сильное. Неприятно.

– Хм. Не слышу. Но я и сам не такой сильный приёмник. У тебя приёмника часом нет никакого при себе?

– Нет. Ничего с собой кроме фонарика не взял. Как и было положено по инструкции от… – я оборвал его тихую речь резким взмахом руки, потому что впереди шёл бумажный шелест.

Показав ему знак, стоять на месте, я направил пистолет длинным глушителем вперёд себя и прижав правую руку с ним слегка к груди, пошёл полубоком. Полубоком чтобы если вдруг в меня откроют огонь из темноты, у меня хотя бы остался призрачный шанс уцелеть. Но не пуль мне стоило бояться.

Погрузочная и складская части вскоре закончились и начались коридоры с кабинетами. Части помещений отведённые под бюрократию поражали размахом. Будто тут собирались прятать весь европейский банковский капитал, на случай если Швейцарии с её подземельями не станет. Впереди быстро закрылась одна из дверей, только я зашёл в первый зал, сквозняком от неё поднялся ворох желтеющих бумаг. Показав Герберту чтобы не оставался один, я дал знак ему идти за мной на приличной дистанции, он понял и следовал. Держась иногда за мочку того или иного уха. Чувствительный, какой попался. Я мне вот глухо всё. Разве что тот звон до сих пор, где-то остался на уровне воспоминания в правом ухе.

Тот кто шёл здесь, явно торопился. Как он успел пронюхать, что за ним идут, можно было только догадаться. Интуиция включилась видать – шкурный момент. Идём дальше. Я плавно открывал двери и следовал вперёд, углубляясь в местный лабиринт комнат и дверей. Герберт впрочем, был уже не нужен, поскольку здесь на каждой стене висел отличный план здания с выделением красным коридора и комнаты в которой я в настоящей момент находился. Очень удобно. Плюс однотипная планировка. Просто и по-солдатски. Не надо его дёргать. Видимо он и сам понял, свою роль пассивного сопровождающего, а потому не мешал и держался почти на десяти-двенадцати метрах, чтобы между нами в случае перестрелки оставалась хотя бы комната и дверь для бегства в другую. Умный Герберт.

Тот кого я преследовал, видимо рылся тут давно. Потому что на полу и столах, хаотично валялись бумаги. Тот тип которого я удачно пристегнул наручниками, похоже пытался привозить ему архивы данных. А возможно искал их среди складов хозяйственной части. Скорее всего, он был такой же проводник как Герберт и не представлял большого интереса. Но это пока я так думаю. Потому что у меня перед носом уходит главная цель.

Дистанция между хлопающей дверью и слетающими каждый раз бумагами увеличилась. Душок от швейцарской сыроварни становился амбре дрянной скандинавской. Чем же так разило от преследуемого? Вот уже штаб и допуск пребывания здесь позволен не каждому. Прямое нахождение меня здесь с Гербертом несколько десятилетий назад – равнялось бы расстрелу на месте. Теперь… теперь я сам мог без суда и следствия расстрелять любого, лишь бы заполучить данные. Однако это не мои методы. «Кровавая гэбня», какой меня посчитал бы любой советский или иностранный гражданин, сильно бы ошибся в выводах.

Я дал знак Герберту присесть на пол под трибуной и не отсвечивать, он подчинился и замер. В этом углу его не заденет в перестрелке и даже не зацепит осколками, если вдруг прилетит граната, какой я очень опасался в виду замкнутого пространства.