– Ладно. Жрать будешь?

– Шаурму бы съел.

– Ты что, недавно из Москвы?

– Месяц назад приехал. Мы там фундамент под супермаркет заливали, – удивленно подтвердил Лотяну. – А как вы догадались?

– «Шаурма» – это по-московски. У нас, в Питере, говорят «шаверма». – Галактионов поискал глазами обслугу. – Девушка, шаверму на тарелке принесите!

– И пиво, – подсказал Лотяну.

– Тебе же еще сегодня работать?

– Говно-вопрос.

– Хорошо, – поморщился Галактионов. – Девушка! И пиво. И сразу посчитайте… Ну как, сделал? – обратился он к Лотяну после того, как барышня удалилась исполнять заказ.

– В принципе, закончил. Вчера днем как раз удобный случай подвернулся. Но нужен еще мобильник. Помните, я вам говорил?

– Держи.

Галактионов достал из барсетки новенький копеечный «Самсунг» и протянул его молдаванину.

– А симка?

– Внутри. Только не вздумай по нему трепаться!

– Обижаете! – успокоил Лотяну, пряча трубку.

– Как там слуги Сатаны? Продолжают действовать на нервы служителям культа?

– Очередная записка появилась на прошлой неделе.

– Вот ведь нехристи.

– Смеетесь? – хмуро глянул на собеседника Лотяну. – А вот мне, если честно, не до смеха.

– Что так?

– У меня и отец, и мать – православные. И дед с бабкой. Да и сам я вроде как крещеный.

– Так крещеный или «вроде как»?

– Крещеный. Вот. – Молдаванин расстегнул верхние пуговицы не первой свежести строительного комбинезона и продемонстрировал Галактионову золотой нательный крестик.

– Ну, это еще ничего не значит. Такое добро сейчас на каждой второй немытой шее сыскать можно. Вон, даже на этих, – Галактионов презрительно кивнул в сторону сидящих по соседству забулдыг. – У меня, к слову, тоже дед был. Войну, между прочим, в Берлине закончил. Так вот он любил говорить: «Мы с фашистами бились, Богу не молились». И еще: «Только у труса надежда на Исуса».

– Это вы к чему?

– Да к тому, что у Бога и без нас с тобой проблем много. Так что пусть каждый занимается своим делом.

Перед столиком возникла официантка и вопросительно посмотрела на странную, плохо сочетающуюся друг с другом «черно-белую» парочку.

– Еда ему, а счет мне, – пояснил Галактионов. – И как ты можешь это есть, не понимаю?

– А че, вкусно! – с ходу накинулся на шаверму Лотяну.

– Не забудь, результат мне нужен не позднее субботы.

– Я помню. А деньги?

– Сначала результат, потом деньги, – назидательно изрек Галактионов, выкладывая на стол тысячную купюру. – Надеюсь, у тебя нет оснований мне не доверять?

– Пока нет. Но у нас в Молдавии говорят: «Фрате ку фрате, дакэ брынза ку бань».

– И что сие значит?

– «Брат братом, а брынза за деньги».

– Не боись, на брынзу тебе хватит до скончания дней…

Галактионов с немалым удовольствием наконец покинул чадящее прогорклым маслом и дешевым табаком заведение, заранее предвкушая, как сейчас доберется до города и отобедает в какой-нибудь «Маме Роме» или в «Палаццо». Лотяну же продолжил поглощать шаверму, с наслаждением прикладываясь к разливному, отдающему хлоркой пиву. Подспудно прикидывая в уме, что сдача с оставленной Галактионовым штуки составит не менее семисот халявных денежных единиц. А значит, нынешний день уже прожит не зря. Ну да не будем осуждать его за подобное сквалыжничество. Ибо такова она, «судьба солдата в Америке». Вернее – судьба гастарбайтера в России.

Санкт-Петербург,

5 августа 2009 года,

среда, 14:07 мск

– …То, что у Панова элементарно отжимают бизнес, с самого начала было ясно самому распоследнему ежу. Всё это уголовное дело – одна сплошная фикция, и при желании таких дел можно ежедневно возбуждать пачками. Но желания работать – нет, а вот желание забрать готовое и прибыльное – есть! – с жаром продолжала вещать Цыганкова. – Словом, история с Пановым – это типичный пример натурального государственного рэкета.