– Да, я так думаю, что живет в той самой боковой галерее, которую мы сейчас раскапываем. Мерили эхолотом – конца галерее нет. Уходит глубоко в гору, есть там и большие закрытые покуда полости. Где-то в них и обитает наша Белая /Хама. Ее потом часто видели. Я сам лично ее встречал два раза. Один раз поздним вечером заработался допоздна в пещере, и она близко от меня прошла. Даже не взглянула на меня, думала о чем-то… Другой раз здесь, рядом с базой, глухой ночью бродила, берегом. Беспокойно ей, тоскливо. Ходит, братика зарубленного ищет…

Со всех сторон нас обжимают ночь, туман и холод. Теперь не видно ни звезд, ни реки, ни ив над головами, ни поляны, ни наших почерневших домиков на ней. Все обложено плотным туманом. Костер догорел, по его черным углям ухмылкой гуляют глухие красные сполохи. Руки и ноги коченеют от ледяного воздуха. Кругом нам чудятся страшные призраки ночи. Мы поднимаемся, чтобы отправиться спать, бредем по невидимой тропе, высокой мокрой травой. Молчание и тревога охватывают нас. Воображается, что вот сейчас прямо из тумана вдруг шагнет навстречу Ксения в ледянистом белом платье, порывисто схватит мои руки бледными тонкими пальцами, холодно и нервно сожмет их в запястьях, заглянет мне прямо в глаза, наклонивши вбок красивую девичью голову с темными длинными волосами и с бездонными черными глазницами. Она пристально вглядится в мою смятенную душу и спросит почти беззвучно, тонкими ледяными губами:

– Где мой братик, я?

Каждый день нашего пребывания на Денисовой пещере – отдельное путешествие, полное отчаянных и головоломных приключений.

Узкое и дикое ущелье Ануя близ пещеры открывает нам самые богатые возможности. В окрестностях Дениски великое множество небезынтересных мест, к которым мы и отправляемся каждое утро на весь долгий летний день, чтобы вернуться вечером к ужину, наполненные новыми впечатлениями и здоровым чувством голода. Один такой день мы посвятили самой пещере и разглядыванию археологических находок. Другой – походу на водопады Шинка. Третий – поездке на реку Чарыш и в Устъ-Канскую пещеру. И вот для нас громко пробил час рыбалки на хариуса!

Кто из нас хотя бы однажды не слыхал о хариусе? Даже те, кто не имеет о нем никакого представления, хотя бы однажды слышали это заманчивое и экзотическое имя! А кто-то даже пробовал эту деликатесную рыбу. Хариус! – звучит романтично и мужественно, экзотично и воодушевляюще, как суровая и одновременно возвышенная музыка! Произнеси только это северное таежное слово: хариус! – и немедленно представляются внутреннему взору всякие сопутствующие хариусу дерзкие и опасные декорации: сплошная дремучая вековая тайга, затерянный неведомо где, когда и кем лесной мир, страшные буреломы и западни, северное сияние в синих небесах, опасные речные пороги, дикие звери, ночной костер на влажном берегу, крепкие мужики в резиновых сапогах и фуфайках, торчащие по пояс или даже выше пояса в ледяной воде с удочками и сачками, кристально чистые и быстрые горные речки, шум кедров над головами, холодные туманные рассветы, заполошный крик кедровки и как боевая награда героям-первопроходцам – золотистая наваристая уха из свежего хариуса, в закопченном котелке, над трепетным лесным костром. Вот что такое хариус, а не только вкусное и нежное рыбье филе! Хариус – это настоящее приключение, это подвиг, это стиль жизни! Могли ли мы уклониться от ловли хариуса, находясь на Алтае, в его, можно сказать, законной вековой вотчине? Об этом не могло идти и речи!