Я застыла. Ни для кого не секрет, что я родилась в Штатах (в Нью-Йорке, если уж быть совсем точной), но после того, как учитель танцев накричал на меня за опоздание на три минуты, и тем более после заваленного интервью у меня не было никакого желания бодаться с Миной.

– Что-то не помню, задавал ли тебе ведущий личные вопросы, Мина. Может, ты не настолько интересна, как думаешь.

– Или мне просто не нужна лишняя практика, – парировала Мина.

Я вздохнула. Утром я пропустила завтрак, а перед сражением с Миной стоило хорошенько заправиться. Может быть, даже дважды. Я отвернулась и закинула туфли в белую потертую сумку.

– Погоди-ка! Думаешь, ты просто так можешь уйти от разговора? Мама манерам не учила? – бросила Мина мне в спину.

– Да что ты от нее хочешь, – отозвалась Лиззи, которая пялилась в маленькое зеркальце с монограммой и проверяла, не растеклась ли тушь. – От милой маленькой принцессы Рейчел? Ее мама в DB даже не появляется. Наверное, думает, что мы здесь только и делаем, что ногти друг дружке красим.

– Здорово, наверное, быть у мистера. Но любимицей, – громко рассмеялась Ынджи. – А нам вот пришлось до седьмого пота трудиться, чтобы сюда попасть. Что-то нам глава DB никаких одолжений не делает.

– Надеюсь, ты не про себя. – Сумин повернулась к Ынджи. – Не припомню, когда тебе в последний раз приходилось напрягаться.

– Кстати, о поте, милая, тебе не мешало бы освежиться. – Ынджи провела рукой вокруг своего лица. – А то ты немного… ну, сияешь.

– Что ж, а у тебя нос как пластиковый, – рыкнула в ответ Сумин.

– У меня от вас голова разболелась! – И Лиззи обратилась к Мине: – Сонбэ[2], пусть они замолчат!

Мина улыбнулась:

– Ну конечно, Лиззи, дорогая. Почему бы нам не включить камеры? Это их точно заткнет! Ох, погоди… это сработает только с Рейчел!

Комната заполнилась смехом. Лицо мое запылало от гнева и стыда. Мне стоило бы ответить, но я никогда так не делаю. Я притворяюсь, что это из-за советов мамы – все эти «будь разумнее, не показывай, что тебе есть до них дело», мантры американских феминисток, – но на самом это совсем не так. Я зашнуровала ботинки и поднялась.

– Прошу прощения, – выдавила я и вышла из комнаты.

– О, извинения приняты, – невинно прочирикала Мина.

Краем глаза я уловила, как девчонки сгрудились в кружок и начали шептаться, улыбаясь.

Главное здание DB Entertainment было под стать k-pop-звездам, которых и создавала эта корпорация: безупречное, сверкающее, оно притягивало взгляды и возвышалось на дорогущем клочке земли в самом центре Чхондам-дон, столицы k-pop. Летом здешние студенты занимались йогой и пилатесом в саду на крыше. За место под зонтиками разгорались нешуточные бои: все что угодно, лишь бы поменьше времени проводить на солнце. Внутри – сплошь фонтаны с родниковой водой из Сораксана[3] и стены, отделанные мрамором и тиком. Руководство было убеждено, что фонтаны помогут нам достичь внутреннего покоя и полностью раскрыть наш потенциал. Но мы-то знали, что это они так шутят. В этих стенах покою места не было. Особенно из-за ежегодника, на который тебе приходилось смотреть каждый день.

Ежегодник (названный так потому, что многим из нас заменял обычный школьный ежегодник, в который уже не попасть) – это стены в центральном фойе, увешанные фотографиями всех k-pop-звезд, что вышли из-под крыла DB entertainment. Все эти идеальные улыбки и блестящие волосы каждый день напоминали нам, простым смертным студентам, об идеалах, к которым мы должны стремиться, убиваясь в классах. В самом центре этой стены – куда все мы однажды надеялись попасть – висела золотая табличка с именами солистов или членов групп, песни которых занимали первое место в музыкальных чартах Сеула.