Я потянула Тима за рукав, чтобы встать в конец успевшей образоваться живой очереди, но он не двигался с места.

– Подожди, какой Урал, – сказал он хмуро. – Давай-ка сначала выйдем отсюда и все обсудим…

Я удивленно посмотрела на него, но повиновалась. В конце концов, какая разница, эти два балла можно и из дома отправить. Мы сели в первое попавшееся кафе. То есть это я села, а Тим поправил очки, завел руки за спину и начал расхаживать передо мной взад и вперед.

– Расскажи сначала, – скомандовал он.

Я еще раз изложила Тиму предложение банка. Он молча смотрел себе под ноги.

– Ну, Тима?.. – робко спросила я через паузу. – Надо же решать. Давай, а?

– Что давай?

– Заплати за меня… – эту фразу я сказала почти шепотом.

Кредит-то мы, конечно, брали на общий земельный участок, а не только на мои нужды. Но я почему-то опять чувствовала себя перед ним виноватой. Не оправдала…

– А теперь давай попробуем рассудить логически, – сказал Тим. – У нас есть два варианта: заплатить за кредит твоими баллами и заплатить за кредит моими баллами. Не платить – вариантов нет, тогда они срежут половину рейтинга нам обоим. Итак, вариант, который предлагаешь ты, – заплатить за кредит моими баллами.

Тим сел к столику и посмотрел мне в лицо.

– Это неразумно, – сказал он тихо, но твердо. – Мой рейтинг упадет до зоны С. А твой тренд ведь от этого не улучшится. Этой ночью еще как минимум балл тебе срежут все равно. А может, и два. Лучше отдать эти два балла банку в уплату за кредит. Может, поправится твой тренд.

Я не верила своим ушам.

– Тим, что ты такое говоришь? У меня же тогда будет два балла! Это же ЛВС, зона Е!

– Заяц, сейчас нельзя рассуждать эмоционально, сейчас нужно рассуждать логически. Ты все равно потеряешь эти два балла. Лучше уж потерять их не зря – отдать банку и выполнить свой гражданский долг. Тогда у тебя есть шанс остановить падение рейтинга.

От неожиданности я резко втянула воздух больным своим горлом, и приступ кашля согнул меня пополам. Тим протянул мне носовой платок. Я прижала платок к лицу, почувствовала такой родной и близкий аромат его духов, отчаянно кашляла и все еще не верила, что он мне отказывает. Когда приступ прошел, я отняла платок от лица. На нем была кровь. Тим это увидел, но ничего не сказал. Он сидел и разглядывал меня, молча и внимательно.

– Ты смотришь на меня, как ветеринар на умирающее животное. – Мне было очень страшно. – Ты меня не любишь.

– Не говори ерунды! В конце концов, у нас есть время до завтрашнего полудня. Подумай над тем, что я сказал, и утром примем окончательное решение. И поехали домой, ты себя неважно чувствуешь, а у меня еще есть дела.

– Неважно чувствую?! А у тебя другие дела?! Может, я тебе мешаю? Может, ты и заявление о расторжении родственной связи уже приготовил?

На мою истерику Тим никак не реагировал. Он качал головой и смотрел на меня с сожалением, как на капризную больную старуху. Я разрыдалась, крикнула, что он предатель и что я с ним никуда отсюда не пойду. Тогда он поцеловал меня в лоб и ушел сам.

Я сидела за столиком кафе и прямо физически чувствовала железную руку, схватившую меня за глотку. В двух смыслах сразу: горло отчаянно болело, в груди жгло. «Пилим! Температура вашего тела 38,1 градусов по Цельсию, ваш диагноз: острая пневмония, срочно обратитесь к врачу».

Никогда, ни одну секунду не сомневалась я в Тиме. За десять лет брака он доказал свою полную и безграничную преданность. Так мне, по крайней мере, всегда казалось. Он ни разу не позволил себе упрека, резкого слова, претензии в мой адрес. Он всегда был корректен и терпелив. Это было его натурой, другим он быть не мог. Происходящее не укладывалось в моей голове. Это был не настоящий Тим. Или это и был настоящий Тим?