Третье письмо было из эмиссариата. Соболезнующим тоном мне давались рекомендации по улучшению рейтинга (контроль над мыслями, позитив, правильное СС-поведение и прочий суповой набор, как называл это отец). В конце говорилось, что если я не добьюсь ощутимого результата в течение трех дней, то должна буду переехать в зону D, к людям соответствующего социального статуса.

А четвертое письмо было отправлено с неизвестного мне идентификационного кода. Отправитель не добавлялся ко мне в друзья, поэтому ни лица, ни профиля, ни рейтинга его я так и не увидела. Просто ник – некий Фил. И этот Фил был краток: «Добро пожаловать в отстой». Что ж, это хотя бы было по существу.

В профиле у меня исчезли все иконки доступных банков и магазинов. Значок «Биоби» побледнел и не откликался на нажатие. И удивительным образом почти вдвое сократилось количество друзей.

Да, но где же мама?

Я включила программу распознавания лиц и уточнила мамину геолокацию. Ага, вот она где. Системный храм в центре. Медитировать, значит, пошла. Вот и прекрасно. Во-первых, это ее успокаивает. Во-вторых, это значит, что у меня есть еще немного времени, чтобы что-то придумать…

«Пилим-пилим!» – биочасы запиликали на тон громче. И это был, к сожалению, не «Телемед» с уведомлением о температуре тела. Это был Тим.

– Ну что? – зазвучал в бионаушнике знакомый голос.

Я тяжело вздохнула. Он же видит, что.

– Тима, миленький, – начала я оправдываться, – прости меня, я все исправлю, я постараюсь, честное слово!..

– Заяц, – сказал Тим тревожно. – Этот вопрос надо срочно решать. Тебе дали три дня. Давай решим, как их провести с максимальной пользой.

Он, безусловно, был прав, но во мне шевельнулось раздражение. А он думает, я эти три дня как собираюсь провести? Завалиться на танцпол в зону А? Выдавать раздражение было нельзя.

– Хорошо, – сказала я кротко. – Давай решим, как правильно поступить.

В сущности, все произошедшее было чередой дурацких случайностей, я надеялась, что Тим это понимает. Я действительно опоздала с платежом по кредиту, но сделала это не из-за злого умысла, а из-за элементарной невнимательности – работала над сценарием и просто проморгала тот момент, когда стрелка часов перевалила за 20.00. А банковский день длился именно до двадцати часов.

Конечно, надо было просто отправить деньги немедленно – в банке увидели бы платеж утром. Или сделать это на следующий день утром, а потом поучаствовать в какой-нибудь благотворительной программе, чтобы поправить тренд, – именно так я и собиралась поступить.

Но на следующий день все опять пошло не так. До пяти утра я писала сценарий (да, там был этот Калигула, именно поэтому у меня такие запросы в Сети, неужели эмиссару не понятно?). А в восемь утра позвонил Валентин:

– Это ты что мне прислала? – спросил начальник.

Вопрос не предвещал ничего хорошего.

– Сценарий, – мрачно ответила я.

– Нет, ты мне прислала не сценарий. Ты мне прислала проходной текст, который может написать любой ломаный алгоритм. А мне нужен от тебя человеческий сценарий, поняла? Напомнить, зачем я тебя держу и сколько ты мне стоишь? На одну твою зарплату я могу купить два лицензионных алгоритма! Два! И они тут же окупятся!

Я вздохнула:

– Что не так со сценарием?

– Все не так, – голос Валентина как будто торжествовал. – Абсолютно все не так! Нет главного! Че-ло-ве-чес-ко-го!

Он говорил почти час: громко, образно, явно любуясь собой и звуком своего голоса. Странная вещь: пока начальник говорит, всегда кажется, что он сообщает очень важные и правильные вещи по существу дела. А когда разговор заканчивается, с трудом можно выделить из вышесказанного одну или две расплывчатые мысли.