Власть Путина как фронтмена Системы – власть Хозяина, а не диктатора. Хозяин вправе в любой момент отменить решение, просто сказав: «Хватит, я передумал». Или: «Не помню, разве я такое обещал?» Диктатор воплощает единство исполнительной власти, но Путин отделил себя и от последней также. Он властвует, разделяя исполнителей, переводя государственность в текучее состояние.
В российском государстве потерялось место для всех низовых суверенов, кроме кремлевских. Места жизни людей стали неважны, кроме случаев, когда люди собираются в большинство. Я не видел нравственной трудности, подбирая способы склеивать любые группы в большинство. Казалось, эта игра нисколько не вторгается в человеческую жизнь. Казалось, мы как минимум затянем состояние мира, и если даже ничего лучшего не выйдет, люди получат лишние несколько лет покоя.
Конечно, я знал выражение тирания большинства. Но оно казалось барочно декоративным, неприменимым здесь и сейчас, – что-то из давних страхов аристократии перед народом. Но оказалось, что, если большинство склеить искусственно (для чего придется возвести в культ его мнения, предрассудки, его невежество), – такое большинство само уже потенциальный тиран. Чтобы воплотиться, тирания большинства должна обрести себе имя. И она выбрала имя: Путин.
Сегодня все, что не президент, стало политически неинтересным, а Путин перестал скрывать свое первенство в государстве. Но это первенство – лишь переназванное тираническое большинство. Путин-политик означает общество-неполитик. Бросающиеся в глаза перемены во власти и в президенте – это перемены в подвластном обществе. И спорно, что тут считать следствием, а что – причиной.
Подлинная история Владимира Путина затеряна внутри ненаписанной истории страны, и его карьера является ее крайне упрощенной, примитивной версией. Эта версия находится в обратном соотношении с оригиналом: чем ярче «дела лидера», тем скромнее его личность. Выбрав роль хозяина России и отказавшись от роли «оказывающего услуги населению», он из человека превратился в приборную панель. В шкалу датчиков, закрытых от чужих глаз, в стране, которой он уже не понимает.
Потому и затвердил эти несколько нехитрых аксиом – всего, что якобы «здесь невозможно», и «в России никогда так не будет». Путин не видит, что сам стал одним из запретов, по которым нельзя догадаться, ни что в действительности возможно для России, ни что ей реально грозит изнутри.
Глава 4
Догма «86/14» и подавляющее большинство
Догма «86/14» – отношение большинства, доверяющего властям, к меньшинству не доверяющих; это найденное опытным путем устойчивое распределение, пригодное для любой оценки. При меньшей цифре поддержки «подавляющее большинство» превращается в ненадежное, то есть обычное электоральное. 86 % благ в стране производятся 14 % населения. 86 % затраченного исчезает в никуда, и т. д. С учетом роста «откатов», все расценки завышаются на 86 %.
Заклинания «86 путинскими процентами» ставят вопрос о бесполезности таких данных при анализе базы поддержки власти. Поддержка относится к Системе, а не к человеку, а язык поддержки не имеет иных слов для выражения, кроме фамилии Хозяина. Но Хозяин не определяет веса позиций Системе. А для описания Системы РФ не нужны домыслы о планах Хозяина. Путин не автор Системы, он пользователь подписи Путина. Его тип первенства совместим с размытой поддержкой при неясности ее источников для него самого. Вопрос: «есть ли у Путина поддержка большинства?» – останется тавтологией до момента ее прекращения.