– Как можно быть в чем-то уверенным в нашем деле? – проворчал Али. – Лично я уверен только в том, что, если и на этот раз ей попытаются продать не то, продавцу не жить.

Макс задумался. Белый парус вдали теперь был едва различим.

– Мы не можем пускать такое дело на самотек, – наконец сказал он. – Напиши ей, что я скоро приеду и мы все обсудим.

– Ты хочешь сам покупать установку? – недоверчиво спросил Али. Обычно Макс избегал прямых контактов с торговцами оружием. Не тот это народ, на который можно положиться, да и спецслужбы тоже не дураки, пасут их плотно.

– Там видно будет, – уклончиво ответил Макс и допил свой кофе.

…Этот разговор состоялся в пятницу, а уже в понедельник в забытом ЦРУ и картографами уголке одной из североафриканских пустынь материализовался высокий стройный господин с черными волосами и жгучими черными глазами. Только одет он был уже не во все белое, а в униформу защитного цвета без погон. Впрочем, любимый хронометр, к которому он питал слабость, по-прежнему оставался при нем.

Макс стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел, как двое солдат из его отряда тренируются, отрабатывая приемы с ножом. Они топтались на месте, настороженно косясь друг на друга; наконец один нырнул вперед, нападая, но второй ловко уклонился от удара, выбил нож у противника и играючи продемонстрировал, как в реальной ситуации добил бы врага. Зрители – такие же наемники, как эти двое – зааплодировали. Поверженный вскочил на ноги, на лице его читались злость и досада, и он стал осыпать победившего ругательствами. Макс презрительно цокнул языком и отвернулся. Он не выносил, когда человек, потерпевший поражение, терял лицо. Да и вообще, с его точки зрения, вся ситуация не стоила выеденного яйца. Впрочем, Макс скоро забыл и думать о ней, потому что на пороге появился его давний соратник.

– Хоакин, ты? Заходи…

В отличие от толстого добродушного Али, помогавшего Максу в мирной обстановке, все в Хоакине выдавало военного до кончиков ногтей. Неофициально он был правой рукой Макса и привел к нему немало ценных товарищей – таких, например, как Вероника Ферреро.

– Есть вести из Сирии? – спросил Макс, тыльной стороной руки отирая пот со лба.

Хуже всего было солнце. Даже здесь, в искусно устроенной палатке, оно допекало их; даже здесь чувствовалось дыхание раскаленной добела пустыни. Между лагерем и ближайшим жильем пролегали сотни километров бесплодной земли, но и Максу, и окружавшим его людям так было спокойнее.

– Не очень хорошие, – ровным тоном ответил Хоакин. – Эмин убит.

В пятницу он получил от Макса зашифрованную инструкцию сдать строптивого командира его противникам и, не задавая лишних вопросов, не задавая никаких вопросов вообще, подчинился. Два телефонных звонка – и дело было решено.

– Скверно, – уронил Макс.

– Не то слово, – отозвался Хоакин, глядя на своего командира честнейшими глазами. В ответ он получил точно такой же прямой и честный взгляд.

– Надо позаботиться о его семье… Пусть Лейла узнает, что им нужно. Что-нибудь еще?

– Да так, пустяки. Англичане подняли цену за твою голову, – сообщил Хоакин почти весело.

Макс вскинул брови, изображая заинтересованность.

– Да ну?

– Пять миллионов долларов тому, кто выдаст тебя живым или мертвым, – проговорил Хоакин нараспев и улыбнулся. Странное дело, у этого человека с мрачным, резко очерченным лицом была открытая, почти простодушная улыбка. Словно он вовсе не был правой рукой одного из самых известных террористов в мире.

– А почему долларов? – искренне удивился Макс. – Что, старый добрый фунт стерлингов совсем сдох?