Нерадостная перспектива всколыхнула в душе художника возмущение, но Юджин сумел сдержать себя. Его картины мало кто видел, а имя, выбранное им в качестве псевдонима, пока только лишь красиво звучит. Хозяин таверны просто не хочет ждать ещё две недели, если картина Флориана разочарует его и придётся перепоручать работу другому мастеру. Уходя, господин Видас добавил:

– И чтобы никаких сирен! Только корабль, паруса и волны.

Юджин не решился спросить, почему заказчик не желает увидеть на полотне сирену. Вопрос непреодолимо тянул его на причал, однако желудок голодным урчанием напомнил, что одним вдохновением сыт не будешь. Художник увлёкся наброском, совсем забыв про обед и ужин. На столе между кисточек, мелков и красок нашлась баночка с остатками мёда, несколько яблок, зачерствелая краюшка хлеба и чистая вода.

– Для бедного художника более чем достаточно, – бодро заключил Юджин, приступая к трапезе.

Доев последнее яблоко, он взглянул на сделанные сегодня наброски. Сирена долго не позволяла ему отвести глаза, и Юджин стал фантазировать о том, как было бы здорово познакомиться с натурщицей, позировавшей скульптору, создавшему, по его мнению, настоящий шедевр. Но это наверняка случилось давным-давно, и натурщица уже не так молода и хороша собой.

– Господин Видас заблуждается, – вслух рассуждал мечтатель. – Когда он увидит мою сирену, то непременно захочет приобрести моё полотно, а не Рухимо.

Не в силах противостоять вдохновению, Юджин зажёг свечи, установил на мольберте холст и перенёс на него набросок парусника. Нос корабля, вопреки пожеланиям господина Видаса, украсила очаровательная сирена из миража.

Проснулся Юджин от колокольного звона. За окном великолепный собор возносил к небу позолоченные кресты. Юноша вздрогнул. Он лежал, скрючившись, на твёрдом полу, а под головой у него была не подушка, а сумка для красок. От неудобной позы заныл бок, а рука совсем занемела. Видимо, художник так долго любовался рисунком на холсте, что не заметил, как заснул. Из окна в комнату проникали солнечные лучи, крики чаек и голос хозяйки дома, громко напоминавшей кому-то из постояльцев, что сегодня после обеда она ждёт плату за комнату.

– Спасибо, что не позволяете мне слишком расслабляться, – постарался найти что-то позитивное в услышанном Юджин, протирая глаза.

Его сбережения были на исходе, а начинающий художник как раз обещал выкупить у модистки одежду, заказанную для себя взамен той, что досталось ему от кузена. Живя с родителями в домике на опушке леса, он совсем не замечал заплаток на своих штанах. Поселившись в городе, где каждая проходившая девушка окидывает его взглядом с ног до головы и, хихикая, что-то шепчет на ухо подружке, Юджин твёрдо решил, что только беспомощные дети могут донашивать одежду за братьями и сёстрами.

– Я достаточно взрослый, чтобы купить её себе. Но прежде необходимо как-то заработать, – озадаченно пробормотал он, приводя себя в порядок после сна.

Помогая отцу, Юджин преуспел в умении рубить дрова. Оно выручило его и сейчас. Лето было в самом разгаре, и жители начали заготавливать дрова на зиму, так что работа для молодого, крепкого парня нашлась. Единственное, что огорчало Юджина, – после тяжёлого колуна пальцы не слушались и не желали наносить на холст уверенные мазки лёгкой кисточкой.

За несколько мучительных дней без любимого занятия он был вознаграждён: модистка сшила для него одежду под стать городским модникам! Юджин впервые надел новые штаны, сорочку, жилет и шёлковый камзол и, переполненный гордостью, пошёл прогуляться по городским улочкам. На новые туфли и шляпу его сбережений не хватило, но и в этом наряде он ловил на себе не сочувственные взгляды с усмешкой, а как раз те, которые были приятны его сердцу.