План получился…шаткий. Слишком много в нём было мест, где что-то могло пойти не так. Начиная от базовой предпосылки – если жрец окажется полноценным телепатом, то мне хана, и до того, что Ника могли держать далеко от храма. Не говоря уже о случайностях, которые порой разрушают даже куда более крепкие и продуманные планы. Вообще, я здорово рассчитывала, что Ник находится в здравом уме и трезвой памяти, при способностях, и поможет с отходом. Иначе будет сложно.

Я сокрушённо ещё раз подумала “И зачем я в это лезу?” и вошла в храм. Сейчас было время для “бесед” с девушками-претендентками, и моё появление не привлекло особого внимания. Я не торопилась на беседу, присматриваясь к жрецам. И чего я, дура такая, не расспросила Мари, как выглядели приходившие за Ником служители храма?

Этот слишком уверен в себе… смотрит доброжелательно, но слишком твёрдо. Не подходит. Этот… слишком фанатичный блеск в глазах – умрёт за правое дело, но не уступит даже в пустяках – не подходит. Эти двое почему-то вместе беседуют – тоже не подходят, мне бы справиться с одним… Вот… Вот он, мой герой. То есть моя предполагаемая жертва – молодой, худощавый, с таким высокомерным блеском в глазах, что сложно не различить стоящую за ним неуверенность. Я понаблюдала за молодым жрецом ещё немного и уверилась во мнении, что это мой “клиент”. И пошла к нему на “беседу”.

– Проходи, сестра, присаживайся, – немного манерно предложил жрец, окидывая меня снисходительным взглядом.

Я, старательно изображая робость, волнение изображать не требовалось – оно и так было, присела на краешек кресла и бросила быстрый взгляд на окружающую обстановку. Маленькая комнатка, даже каморка, наверное, метр на два, из мебели – только два кресла и маленький столик у стены сбоку, на котором стоит корзина с браслетами. На большинстве выходящих из храма девушек я видела такие браслеты. Но не на всех. Получается, что некоторых не допустили?

– Итак, сестра, зачем ты здесь? – спросил жрец, усаживаясь в кресло напротив и беззастенчиво меня разглядывая.

– По зову сердца, – ответила я, пытаясь определить, влияет он на меня как-то или нет. Вроде ничего не чувствую. Но, может, это потому что Морис был недоучкой, а этот – профи?

– Невинна ли ты, сестра? – спросил безразличным тоном жрец, но я ощутила невыносимое желание сказать ему правду. Вообще всю. Про Ника, корабль, кхамир, и даже про мою далёкую юность. Спасло только то, что он хотел знать ответ на конкретный вопрос.

– Да, – выдавила я из себя и мило покраснела… от усилия сдержать рвущиеся следом признания в недостойных намерениях. Кажется, я здорово себя переоценила. Или недооценила профессиональную подготовку жрецов.

– Хорошо, – прозвучал скучающий голос, и меня, наконец, отпустило.

Пока я переводила дыхание, на моей руке защёлкнулся браслет, и жрец, поднимаясь из кресла, произнёс:

– До встречи в День Выбора, сестра. Да будет Он к тебе добр.

Я с ужасом поняла, что не знаю, что полагается отвечать. Да и вообще, нужно ли? И нужно ли называть жреца братом, раз он зовёт меня сестрой? Или как-нибудь по-другому надо его звать? Ваше Святейшество? Ваше Жречество?

Хотя, какая разница как называть того, к чьему горлу приставила нож?

– Молчи, – сказала я, чуть надавив – чтобы выступила капелька крови, и жрец проникся серьёзностью намерений. – И будешь жить. Попробуешь влиять – язык отрежу.

– Что тебе нужно, сестра? – мягко и укоризненно спросил жрец, и меня накрыло волной стыда и желанием отбросить нож. Только воспоминание о Нике помогло мне как-то удержаться, но я ощущала себя в тупике. Воистину, не произноси угроз, которые не готов выполнить. И что мне теперь делать? Я совершенно не собиралась ничего отрезать этому мальчишке. Мне всего-то надо было у него узнать, где держат имперца. И как его оттуда вытащить.