– Это человек, – тихо сказал он. И не успела я удивиться, как он добавил, – мёртвый человек!

– Мёртвые не воют, – шёпотом ответила я ему, не упустив случая покрутить пальцем у виска. И фыркнула. – Ты ещё скажи, что это вампир!

– Не бойтесь, – вдруг крикнула нам хозяйка дома из комнаты, – это наш староста.

И не успела я бросить победный взгляд на Ника, хоть и недоумевала – зачем староста так воет, но мало ли какие у людей традиции, может, он благополучие на деревню так призывает, как она добавила:

– В прошлом месяце помер… дочка его, Ланка, одарённой оказалась… очень горевала.

– И часто у вас так бывает? – спросил имперец, насмешливо глядя на меня.

– Да почти перед каждым Днём Всепрощения что-нибудь да вылазит, – довольно равнодушно ответил хозяин дома. – В прошлом году вон призрак бабы Ганы бродил… это если вы про мёртвых.

– А что ещё бывает? – заинтересовалась я.

– Ну, всякие помешательства, – охотно ответил хозяин. – Призрачный дом как-то был… деньги ненастоящие регулярно бывают. Себя часто уродуют…

– Это как это? – удивилась я. Трудно представить, что люди этого хотят. По крайней мере, многие люди.

– Ну, – в голосе хозяина слышалась усмешка, – вот кто-то хочет быть тоньше, кто-то отчаянно хочет глаза побольше… или ушли поменьше. Или другой формы.

– И? – спросила я, уже чувствуя, что ответ мне не понравится.

– И находим потом мёртвые тела, переломившиеся в талии, или с глазами вполлица… Хотя с ушами вот живой остался, но глухой. Его жрецы забрали.

Я не до конца поняла, почему остальные мёртвые… резко увеличившиеся глаза выдавили мозг? Бррр!

Тут я всё-таки не выдержала и, дёрнув имперца за косу, потребовала:

– Поставь мне блок!

– Мечтаешь о больших… глазах? – вкрадчиво спросил Ник, глядя вовсе не на глаза.

– Мечтаю, чтобы у тебя коса отвалилась! – огрызнулась я, глядя тоже совершенно не на косу.

– Ладно, уговорила, – согласился имперец, хотя угроза его, похоже, не впечатлила. И, взяв меня за руку, буквально через несколько секунд спросил. – Тебе уже ставили блок?

– Нет, – удивлённо ответила я. – А что?

Но Ник сказал лишь только “хм” и чуть позже “готово”.

На следующее утро, я бы даже сказала в конце ночи, мы тронулись в путь. Хозяева собрали нам немного еды и дали одежду, и, глядя на имперца, я вовсю развлекалась. Он был слишком высоким, и если у рубахи он закатал рукава и как-то спас положение, то штаны смотрелись крайне смешно. Мне в этом плане повезло больше: во-первых, разница в росте была куда меньше, а во-вторых, платье было без вытачек и регулировалось шнуровкой. Впрочем, когда Ник надел сапоги, вид у него стал уже менее забавным.

Мы шли совершенно молча и, наверное, прошли уже километров десять, когда я вдруг поняла, что же в платье самой хозяйки не давало мне покоя.

– Ник! – резко останавливаясь, сказала я. – Пуговицы!

– Что пуговицы? – как-то подозрительно спросил он. Нет, я в своём уме, не надо на меня так коситься!

– У неё на платье были пластмассовые пуговицы!

– Тебе показалось, – отмахнулся имперец. – Ты же понимаешь, что это невозможно?

– Понимаю, иначе бы и не удивлялась! – разозлилась я и про себя добавила "ненаблюдательный чурбан!".

Мы свернули с главной дороги на мелкую дорожку, уходящую в лес – соваться в город мы пока не были готовы, решили обойти его лесом, и, пройдя ещё около часа, наткнулись на деньги. Вернее, деньги набросились на нас – Ник абсолютно беспардонно ограбил разбойников: велел положить все деньги и ценности на землю и час бежать на север.

– Это негуманно, – собрав ценности, я, смеясь, обернулась к своему вынужденному спутнику и ахнула: он опирался на дерево и был очень бледен. Из его носа капала кровь.