Сэм стиснул пальцы, будто боялся, что Хибики его оттолкнет:

– Нет. Я останусь здесь, с тобой. Все будет так, как мы вместе мечтали и даже лучше. Мы оба созданы для того, чтобы помогать друг другу. Нам нельзя быть порознь. Нас же ничто не разлучит, понимаешь?

– Даже смерть?

– Ничего.

Хибики снова улыбнулся, и улыбка вышла такой… опустошенной. Он сделал еще один, последний, шаг и, высвободив свою ладонь, погладил Сорату по щеке:

– Ты не прав. Сэм, – он поднял голову, заглядывая в его непроницаемые глаза. – Сэм, ты должен уйти.

Он качнулся вперед, не думая, не мешкая ни секунды. С приоткрытых губ сорвался короткий вздох, который он разделил со своим другом.

Генри видел этот странный поцелуй. Он был пропитан болью, слезами и безысходностью. Смерть нельзя обмануть, как бы сильно не тянулись две души друг к другу, уж он-то точно это знал. И все же его кольнул страх, что Сэм не послушается. И глядя на это, Генри не мог увидеть Сэма – лишь Сорату, и внутри все закипало от противоречивых чувств. А кого видел Хибики перед тем, как закрыть глаза?

Курихара отошел первым и, глядя прямо перед собой, твердо повторил:

– Ты должен уйти. Твое место больше не здесь, Сэм. И я не смогу пойти с тобой сейчас, потому что мое место – здесь. Мы дали друг другу клятву, и мы ее исполним. Ты только дождись меня, ладно? Не забывай меня, если сможешь. Я… Я проживу эту жизнь за нас обоих.

Сората не пошевелился, Сэм внутри него молчал, и Генри молился, молился, молился. И был благодарен Курихаре за его решение. Едва ли сам Генри сумел бы поступить так же.

– Это тело для тебя важнее моей души? – вдруг спросил Сэм, и Курихара вздрогнул, а Генри вздрогнул вместе с ним.

– Ты же сам в это не веришь, – покачал головой Хибики. – Ты пытаешься казаться хуже, чем ты есть. Зачем? Сэма, которого я знал, веселого, неунывающего, не изменила бы даже смерть.

По бледному лицу Сораты пробежала едва заметная тень. Генри знал, чувствовал – он борется, понимает, что может больше никогда не вернуться, и ведет свой бой изнутри.

– Но я хочу остаться. Это тело все равно скоро заберут, но так лучше я, чем… чем он. Разве не лучше, если оно достанется мне? – капризно, точно обманутый ребенок, сказал он. – Я могу начать жизнь заново, с тобой. Вместе мы можем уехать хоть на край света. Ты и я.

Генри затошнило. Почти то же самое говорил ему недавно Сората, и отказаться от такого предложения было почти невозможно. Генри справился с искушением едва-едва. Ведь выдрать страницу и начать заново куда проще, чем работать над ошибками.

Он хотел бы закрыть глаза и открыть снова, лишь когда все так или иначе закончится, однако взгляд буквально прилип к застывшей фигуре Хибики, от слов которого зависели судьбы всех четверых участников этой трагедии.

– Дождись меня, – тихо попросил он. – Это все, чего я прошу.

Генри затаил дыхание. Курихара закусил губу, почти как Сората.

– Хорошо, я дождусь, – выдохнул Сэм. – Даже если ты сам меня забудешь, Хибики, я не перестану ждать, где бы я ни оказался. Это новое мое обещание.

– А я найду тебя, – Хибики протянул руку, будто желая коснуться, но не тела Кимуры, наверное, он его даже не видел. Он хотел коснуться друга. – Я обещаю, что найду тебя, когда придет время. Прощай, Сэм.

Глаза Сораты на миг закрылись, а потом Сэм тихо произнес:

– Кимура в опасности. Он сильный медиум и ценен для мертвых. Его тело может принимать нас, но есть что-то, что заберет его любой ценой, и с ним тебе не справиться. Не пускай его туда, иначе он не вернется обратно.

Тело Сораты дернулось, выгнулось и мешком рухнуло на татами. Сэм ушел.