– Да, Лионель сказал бы иначе. Он, как я понял, вам не по душе?

– Напротив. Сносному военному, а я себя считаю таковым, Лионель Савиньяк не может не нравиться. В Кадане и Гаунау маршал делал то, что не сделает никто, кроме него, а я – то, что оставалось, в результате вышло неплохо. Некоторые мысли после возвращения нам высказывать запрещалось, но армия уверена: Ноймаринен, вовремя не сменив фок Варзов на вашего брата, ошибся… Смотрите, очередное сообщение от наших, гм, союзников.

– Вот только их не хватало! – хмыкнул Эмиль, поднимая трубу. Хеллинген не ошибся, несколько дриксов в сопровождении «фульгатов» явно направлялись к ставке, но, завидев маршальскую кавалькаду, повернули коней. – Знакомая физиономия, вчера у нас был.

Был. С соболезнованиями Бруно, за которые хотелось дать по роже, хотя привезший их офицер и сам казался подавленным. Чего доброго, опять примется напоминать о том, чего и так не забыть.

– Капитан фок Гархольт, – Хеллинген тоже разглядывал вестника, – второй в списке офицеров связи. Видимо, герцог Алва своего дриксенского спутника оставил при себе.

– Вернее, Бруно что-то нужно не от Алвы, а от меня. – А Рокэ этого, наоборот, не нужно, так что старый бык обойдется! – Хеллинген, окажите-ка мне ту же услугу, что и Лионелю.

– Буду рад. Что именно я должен сделать?

– То, что можно сделать без меня. – Эмиль не выдержал, подмигнул. – Узнайте, чего хочет фельдмаршал, а я занят: совещаюсь, мыслю… обедаю, в конце концов!

– Последний довод Бруно, вне всякого сомнения, понял бы, – согласился начальник штаба и неторопливо порысил навстречу новостям. Чего бы Бруно ни хотел, решать с ним Алве, а вот фок Гетца унимать предстоит здесь и самим, причем очень скоро.

1 год К.В. 1-й день Зимних Скал

В своем рвении артиллеристы Зальмера не уступали лучшим комендорам Западного флота и самой «Ноордкроне». Никого из снующих возле пушек парней нельзя было упрекнуть ни в лености, ни в отсутствии старания, не говоря уж об, упаси Торстен, трусости, а бояться можно было уже начинать: прикрывавшие батарею «синие» мушкетеры потихоньку пятились под натиском двух ломившихся вверх эйнрехтских батальонов.

– А вот и фок Ило проснулся, – Алва небрежно указал трубой на ближайшую гряду, белые склоны которой теперь напоминали разворошенный муравейник. – Позже, чем следовало, но раньше, чем нужно нам.

– Нужно? – удивился Руппи, быстро переведя окуляр так, чтобы муравьиная суета стала человеческой.

– Нужно, – подтвердил Алва и замолчал, не мешая «наследнику» любоваться на конные упряжки, выкатываемые на склон орудия и машущих руками офицеров. У Зальмера каких-то полчаса назад творилось то же самое.

– Еще минут десять, от силы – пятнадцать, – Фельсенбург попробовал улыбнуться, – и они нас поприветствуют.

– Наш полковник, кажется, пришел к такому же выводу. – Кэналлиец умудрялся еще и по сторонам глядеть. – Надеюсь, он удержится от пошлостей вроде «смотрите, по нам сейчас будут стрелять». Не люблю разочаровываться.

Зальмер уже был рядом. Напуганным он не казался, скорее озабоченным.

– Господин командующий, – артиллерист спокойно отдал честь, – меня беспокоит угроза атаки на батарею. Наша пехота вся уже в бою, резерва нет. Прошу меня простить, но я опасаюсь, что китовники атакуют ближний к ним фланг кавалерией.

– Я бы на месте фок Ило это сделал уже давно. – Успокаивать господин командующий умел просто замечательно! – Гляньте-ка лучше на этих красавцев. Руперт, тебе это вряд ли понравится, но интересно будет.

Понравиться такое никому не могло! Столичные гвардейцы, все четыре полка, двинулись вперед, чтобы поддержать захлебывающуюся атаку на позиции Бруно. Если они вот так с ходу, сплоченно, всей массой, ударят на узком участке, центра будет не удержать.