– Само собой… – А что будет, если сбесится столичный гарнизон? У Левия свихнулось меньше трети, но он знал, кого берет в Талиг, а тут на одного южанина семеро не поймешь кого! – Ваше преосвященство, что с графиней Савиньяк?

– Эта женщина знает, когда мужчин не следует отвлекать. Она отправила прислугу помогать раненым, а сама собиралась записать очередную притчу. Я ручаюсь, что в Нохе сейчас безопасней, чем в городе, но графине, если имеется такая возможность, лучше вернуться в Эпинэ.

Возможность будет, если в сопровожденье выделить надежный полк. В окрестностях столицы слишком много дезертиров и мародеров, а карета – добыча лакомая… Кареты, потому что оставлять в Олларии Марианну нельзя, как и сына Катари, и самого Левия. Вот и выход! Семьсот прошедших проверку церковников. Графиню и принца за пределы Кольца выпустят, а остальные до поры до времени могут осесть в той же Барсине, благо мерзавцы убрались оттуда еще осенью.

– Ваше высокопреосвященство, Олларию должна покинуть не только графиня Савиньяк, но и Октавий, и не являющиеся военными члены Регентского совета… – Вот как сказанул! Точно, с кем поведешься… – А также посольская палата и вы, я был бы признателен…

– Не будете. – Пальцы Левия тронули наперсный знак, и это впервые показалось молитвой. – Место кардинала Талигойского, пока его не отзовет Эсперадор, в Олларии. Место Эсперадора, пока его не отзовет Создатель, – в Кабитэле.

– Ваше высокопреосвященство, – Карваль и так слишком долго молчал, – если вы хотите вернуть эсператизм, вы не должны…

– Сын мой, если б я не видел вас в деле, то решил бы, что у вас в корне неверное, хоть и распространенное, понятие о долге. Да, я намерен вернуть в Золотые земли эсператизм, но не конклав. Увы, мои покойные собратья променяли Ожидание Его на корыто даже не Врага… Просто на корыто. Уподобившись покинувшим Святой град тварям, как четвероногим, так и двуногим, я не смогу проповедовать светским пастырям, защитившим свою паству, а я твердо намерен рано или поздно всех вас обратить. Но эскорт для принца и его свиты я выделю. Пятьсот человек.

– Благодарю, – сдался Робер. – Мэтр Инголс…

– Друг мой, – тон законника подозрительно повторял тон кардинала, – да будет вам известно, присягают не только военные, но и врачи, и адвокаты, причем наша клятва, клятва Лэнтиро, – ровесница Адриановых заповедей. Законник, единожды согласившись, действует в интересах того, кто ему доверился, каким бы безнадежным ни представлялось дело. Договор может быть расторгнут либо по достижении результата, либо по решению доверителя, причем смерть или же отсутствие последнего не являются поводом для прекращения работы. Мои нынешние обязанности были возложены на меня ее величеством Катариной. Как член Регентского совета я представляю интересы граждан Талига, каковыми являются и жители Олларии. Мое место здесь.

– Осталось понять, – улыбнулся Левий, – насколько безнадежно наше дело.

Законник посмотрел на церковника.

– Да будет вам известно, – торжественно изрек он, – не бывает безнадежных дел, бывают безнадежные защитники.

Спорить было бессмысленно, оставалось поблагодарить, что Робер с некоторым облегчением и сделал. Нужно было решать, кто, кроме церковников, отправится с принцем. Лишиться Карваля или Халлорана Робер не мог, как и Мевена. Значит, поедет Дэвид.

Последний из Рокслеев возражать не стал. После смерти брата и разрушения Роксли ему все было безразлично, но с делами новоиспеченный граф как-то справлялся. Поручи ему Проэмперадор не сопровождать Октавия, а давить мародеров или пришлое ворье, Рокслей давил бы, но Робер не поручал. Мертвые при всей их осмысленности глаза… нет, не пугали и не отталкивали – не внушали уверенности, что без присмотра Дэвид не промешкает или, наоборот, не полезет на рожон. Просто чтобы все наконец кончилось.