– Жорик, – замурлыкала Нина во время десерта, – ты не мог бы поехать сейчас же к переводчику, чтобы вечером он отдал мне хотя бы первые листы? Сегодня суббота, он наверняка свободен. А Долли поедет с тобой и привезет мне перевод.

Долли посмотрела на подругу уничтожающим взглядом, однако Нина сделала вид, что не заметила этого. Зато Жора просиял:

– Правда? Нет проблем, поедем!

Долли встала из-за стола и направилась в свою резиденцию – малюсенькую комнатенку с компьютером. Глядя на ее бедра, подрагивающие при каждом шаге, Жора восторженно произнес:

– Не женщина, а малина!

Извинившись, Нина заторопилась к подруге. Долли сидела на стуле и зло курила.

– Чего ты взбесилась, Долька? – задала наивный вопрос Нина.

– Ничего! – огрызнулась Долли. Подымила. Потом не выдержала: – Какого черта ты распоряжаешься моим временем? Мне роман надо писать. И я терпеть не могу этого Жору, а ты меня подсовываешь ему. Сводница!

– Ты несправедлива, Долька, – ласково сказала Нина. – Мы же подруги. А знаешь, что такое дружба? Это когда я или ты можем попросить сделать что-нибудь, не объясняя. А мне очень нужно, Долька, очень нужно знать, что там написано.

– Зачем?! – прорычала Долли. – С каких пор ты интересуешься чужой жизнью? Это неприлично читать чужие дневники, письма… неприлично подслушивать!

Нина присела на край стола, несколько поникнув. Долли права. Да, неприлично заглядывать в чужие откровения, которые Валька написала на английском языке. Значит, у нее были веские причины писать так, чтобы никто не понял. И хранила она тетрадь под замком в несессере. Раньше Нина не занималась выведыванием чужих тайн, но это был не просто дневник, который ей до одури хотелось прочесть. Это ключ к разгадке: чем же привлекла Глеба Валька, что в ней было такого, отчего он свихнулся? Нине необходимо знать только это. Все-таки ее терзали обида, ревность и собственные комплексы.

– Я потом тебе все расскажу, позже, – сказала Нина. – Долька, это не моя тайна, я не могу ее открыть. Пожалуйста, помоги мне. Съезди с Жорой. – Долли недовольно запыхтела. – А чем он тебе не нравится? Извини, ты пишешь про любовь, а сама-то хоть раз переспала с мужчиной? Что-то я сомневаюсь.

– Были у меня двое… – опустив глаза и нахмурив лоб, стыдливо призналась Долли. – Недолго… А! Мне не понравилось, поняла? И никто не имеет права лезть в мою частную жизнь. Да, не нравится мне Жора, не нравится! И для этого необязательны причины. Просто не нравится. Он же не ест, а жрет! Не смеется, а ржет. Еще и зубы золотые! Это пошло. Он грубое животное. Ну, ладно, я поеду с ним, потому что ты не отстанешь. У тебя есть плохая черта, Нинка, ты умеешь использовать людей в своих целях.

Долли накинула пальто и, выхватив из рук Нины злополучную тетрадь, выскочила из комнаты. А Нина глубоко вздохнула. Это первая ссора между ней и Долли. Вот так: Глеб появился, и все пошло кувырком. Хорошо, если только этим обойдется.

Позвонила актеру из самодеятельности, который согласился работать на семейных обедах, попросила срочно достать усы и бороду, поинтересовалась, как, например, сделать седину. Тот спросил – зачем? Вот народ! Ну, все надо знать, все! Нина соврала, что готовится к вечеру и хочет удивить друзей шутливым образом. А что еще говорить? «Понимаете, мой бывший любовник крупно влетел, может, даже прирезал свою законную жену с хахалем, теперь он хочет изменить внешность, чтобы его не узнала ни одна собака», – так, что ли? Актер притащил все через час, ведь Нина обещала хорошо заплатить. Она тут же принялась примеривать бородку и усы на себя, осталась недовольна: