— Летчики — тоже каста, Саф, — отвечал он. — Они ничуть не лучше отца и его друзей, только чуть в другой плоскости существуют.

Голос Ваньки звучал приглушенно, потому что тот прятал нос в вороте куртки.

— Кем же ты хочешь стать, когда вырастешь? — рассмеялась я от несуразности ситуации, ведь к двадцати пяти годам можно было уже и определиться.

— А черт меня знает, — фыркнул он, однако. — Я об этом мало думал, раньше полагал, что отец прав. А когда уехал… вот тогда понял, что жизнь не ограничивается стенами «ГорЭншуранс». Может, я вообще музыкантом бы стал. Я классно играю на гитаре.

— Да? — заулыбалась я.

— Да, — хитро ответил он. — Я тебе как-нибудь сыграю, если очень попросишь.

— Ты говорил об этом Николаю Давыдовичу?

— Нет, — хмыкнул Иван. — Но у него нюх, как у гончей. Он чует, — сделал парень страшную гримасу.

Странно было бы, если бы не почувствовал, учитывая, что Ванька исколесил половину Азии. Но даже несмотря на алкоголь, об этом я предпочла промолчать. И именно в затягивающейся паузе я увидела прямо перед нами выходящего из очередного заведения Бесхребетного. Вдруг стало так чертовски тошно, ведь я уже почти забыла тот их разговор с Романом. Не знаю, что мне вздумалось доказать, может, я все-таки слишком много выпила, но я схватила Ваньку за плечо и зашипела:

— Поцелуй меня, быстро!

Он слегка опешил, не спеша выполнять сказанное.

— Я серьезно!

И стрельнула глазами в сторону компании Бесхребетного. Парни меня еще не увидели.

— Бывший? — тут же прозрел мой собутыльник.

— Вроде того, — отмахнулась. Объясняться времени не было, а солгать Ваньке в глаза оказалось сложно, хоть это и выставило бы меня чуть более роковой, чем я являлась на самом деле. — Ну так что, поцелуешь?

— Ну, держись.

Держаться стоило. Он еще не коснулся моих губ, а я уже передумала, потому что понимала: я слишком неопытна в этом вопросе, чтобы не разочаровать. Да и представляя себе поцелуи Ваньки, я думала не о пьяной прогулке по улице и притворстве с целью что-то кому-то доказать. И тем не менее не отстранилась. Я просто не смогла. Соблазн победил, и я, широко распахнув глаза, наблюдала, как приближается лицо Ваньки к моему. Видимо, он и сам понимал, насколько странным является для меня все происходящее, коснулся моих губ осторожно, медленно, и я запоздало приоткрыла рот, с трудом вспоминая, что со мной уже происходило нечто подобное. Хороша ли я была? Не знаю, когда-то давно меня этот вопрос не волновал вовсе, не то что теперь. Я со второй попытки опасливо закрыла глаза и сделала ход со своей стороны: коснулась его губ языком. Это было слишком дерзко, однако после такого Ванька перестал осторожничать, и поцелуй превратился в настоящий. Секундное привыкание, а затем я подхватила заданный ритм движений и наклонов головы. Ощущений было масса, сначала мною владело любопытство, но в какой-то момент разум все-таки поплыл, реальность завертелась, и я перестала осознавать, что все это игра на публику. Я стояла на цыпочках, обвив руками шею парня, в которого была влюблена, и наслаждалась его прикосновениями. Мне все казалось настоящим. Представилось, что этот вечер изменил что-то и для Ваньки тоже, сделал нас ближе. Я хотела, чтобы это было правдой. Я хотела продолжения.

И было так жарко на промозглой улице в кольце рук Ваньки. Спорю, компания Бесхребетного уже давно прошла мимо. Возможно эти парни были так заняты собой, что даже не заметили меня, но это утратило первостепенную важность, поскольку попытка доказать собственную значимость внезапно подарила мне то, о чем я и мечтать не осмеливалась.