В тишине я выпил кофе, а затем вышел на веранду, подставляя лучам утреннего солнца лицо.

Как ни крути, все же хорошо здесь. Чувствуется какое-то умиротворение. Конечно, я понимаю, что дело не в месте, а в том, зачем мы здесь. В родном городе остались все дела, заботы, работа, а здесь мы лишь для того, чтобы отдыхать и развлекаться. Мозг не загружен, и ты чувствуешь себя свободным. Как в детстве.

Дверь за моей спиной скрипнула, и я резко обернулся. На пороге стояла Марьяна. Несмотря на загар, который, так или иначе, мы все уже успели приобрести, девушка была бледной и явно не в лучшем своем виде.

- Доброе утро, - произнес я. – Хотя, видимо, не очень.

- Не очень, - согласилась она, присаживаясь напротив меня. – Точнее, очень не доброе.

Я улыбнулся. Мог бы стебаться, но зачем? За меня все и так сделал организм девушки. А добивать раненых не в моем стиле.

- Сделать тебе кофе? – спросил я. – Поверь, он очень хорошо заходит при похмелье.

- Буду благодарна, - вздохнула Марьяна, даже не ломаясь.

Я тут же встал и отправился на кухню. Поухаживаю немного, пока девушка такая уязвимая. И нет, никакого подтекста, чистый альтруизм.

Я сделал Марьяне кофе и бутерброд. Идеально подошел бы куриный бульон, но это уже в кафе. Дома такого не имелось.

- Спасибо, - виновато улыбнулась моя спутница, принимая чашку из моих рук.

- Да на здоровье!

Я сел на свое место, снова жмурясь под теплыми лучами солнца.

- Я почти ничего не помню, - призналась девушка, делая глоток кофе. – И мне ужасно стыдно. Я же мало пью, и совсем не умею напиваться…

- Все в порядке, - открыв глаза, успокоил я ее. – Каждый из нас проходил такое. Да и ничего страшного не было.

- Я только помню, что ты забрал меня из бара. Потом дома уже отрывками. Вроде, мне было плохо, потом уже спальню помню… Расскажешь?

Хотелось немного приукрасить историю, разбавив ее деталями, которых не было, но я пожалел Марьяну. Впервые она не выглядела, как Снежная королева. Скорее, напуганный и виноватый ребенок. А как можно детей обижать?

- Да особо нечего рассказывать, - пожал я плечами. – Я тебя утащил, оставив голубков разбираться наедине, потом привел домой. Тебе и впрямь было плохо, потом мы поднялись в спальню. Там, каюсь, помог тебе переодеться. Но, - поднял я руки, - чтобы ты не обвиняла меня в том, что я извращенец, сразу поясню: у тебя самой не получалось. А спать в той одежде, в который ты весь день отрывалась, я посчитал не очень приятным занятием. Я тебя не лапал, если что. Правда, хотелось, - не удержался я от маленького хулиганства.

- О, господи, - закрыла лицо руками Марьяна. – Еще и переодевал меня. Прибей меня сразу, чтобы я не мучилась чувством вины.

Я рассмеялся.

- Да успокойся, все хорошо. Ты, кстати, сопротивлялась. И сдалась только под напором непослушных пуговиц.

- Ну а потом? – со страхом в голосе спросила девушка.

- Потом ты отключилась, и я пошел спать.

- Ничего же не было?

Я снова рассмеялся. Так вот к чему этот допрос! Марьяна просто опасается, что, будучи пьяной, поддалась моим чарам.

- Нет, дорогая, - произнес я, качая головой, - я все же не настолько низко пал, чтобы пользоваться беззащитной девушкой. Да и если бы было, ты бы даже в таком состоянии запомнила.

Девушка скривилась, но явно успокоилась.

- Я тебе ничего, надеюсь, не наговорила? – спросила она, спустя пару минут, когда я думал, что мы уже закрыли тему.

Сразу в голове возник ее рассказ про бывшего мужа. Но почему-то мне казалось, что это не должно было всплыть. И если я ей все расскажу, ей будет совсем уж неловко. Пусть останется это лишь в моей памяти.