Танец кончился, и я очень хотела повернуть время вспять на три минуты. Хотелось вечно проживать эти три минуты, снова и снова отматывая время назад.

Как всегда, все испортила Соня. После танца мы вдвоем пошли в туалет. Подруга расчесала волосы и смыла размазавшуюся под глазами тушь. В зеркало она наблюдала за моим отражением. После танца с Назаром у меня выросли крылья, я парила под потолком, и Соня решила спустить меня на землю.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала она. – Вся светишься.

– Спасибо, – я зарделась.

– Из-за Назара?

– Да, он пригласил меня на танец, это было так здорово! Я так счастлива, мне хочется петь и танцевать, – призналась я подруге, не ожидая подвоха.

– Ох, Алиса, какая же ты все-таки глупенькая, – Соня закатила глаза и тяжело вздохнула.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Ты думаешь, Назар общается с тобой потому, что считает тебя привлекательной девушкой? Нет. Хорошим другом? Снова нет. Он просто вежливый и воспитанный мальчик. Несколько лет назад я была у него в гостях и помню, как его мама сказала нам: Алиса – несчастная больная девочка. Ей приходится очень тяжело. Не оставляй ее, Назар, помогай ей. И ты тоже, Соня. Ей в жизни будет очень тяжело заводить друзей. Возможно, вы двое навсегда останетесь в ее жизни единственными друзьями. Ты путаешь симпатию с жалостью, не тешь себя ложными надеждами, ведь потом будет больнее. Я твоя подруга и желаю тебе добра.

Я взлетела так высоко, до самого солнца, и перья моих крыльев сгорели. Я упала на землю с огромной высоты, но нашла в себе силы улыбнуться Соне и ответить:

– Ты ошибаешься. Я ему нравлюсь, а ты просто ревнуешь, – и я вышла за дверь, не дав Соне возможности подобрать достойный ответ.

Снова заиграли быстрые песни, и вдруг я заметила, что с моим телом стало что-то происходить. Духота стала нестерпимой, долбежка музыки вдруг превратилась в далекий равномерный гул. Перед глазами замелькали черные точки, дико затошнило… я побежала в туалет и наткнулась на Пелагею и ее парня. Они стояли близко друг к другу и разговаривали. Он засунул руки в задние карманы ее джинсов, что-то шептал на ухо, целовал в шею. Я врезалась в него, он обернулся и удивленно посмотрел на меня. Я не успела добежать… Меня вырвало прямо на парня Пелагеи. И довольно обильно. После этого я ничего не помню. Очнулась я на лавочке у входа, надо мной стояли Соня, Назар, Пелагея и Теодор.

– Наконец-то очнулась! – сказала Соня. – Бармен тебе скорую вызвал, нельзя допустить, чтобы тебя забрали! Проблем с предками не оберемся! Бежим отсюда.

Соня помогла мне одеться, и мы выскочили из клуба. Чувствовала я себя прекрасно – полной сил и выспавшейся. Так обычно бывает после судорожных приступов. Они случаются у меня редко, последний был два года назад. Приступы провоцируют места типа ночных клубов, шумные, душные, с яркими бликами. Я сама виновата, что это произошло.

Соня ничуть не испугалась. Она уже видела мои приступы, но посетителей клуба я, должно быть, напугала сильно. На самом деле в приступах нет ничего страшного – во время судорог меня просто надо положить на пол и повернуть на бок, чтобы не запал язык.

Было видно, что Пелагея очень зла на меня. Соня шепнула, что после происшествия ее парень сбежал, не попрощавшись. Мне было очень стыдно за свой поступок.

Дома у близнецов Теодор уступил мне свою кровать, а сам лег на пол. Соня легла вместе с Пелагеей, а Назару постелили на диване на кухне. Соня с Пелагеей перед сном долго перемигивались дисплеями телефонов, что-то друг другу показывая на экранах, перешептывались между собой и с Теодором, не обращая на меня ни малейшего внимания, как будто меня не существует. Я чувствовала себя очень виноватой, ведь, как всегда, я все испортила. А еще я очень сильно переживала из-за того, что Соня сказала мне в туалете об истинном отношении ко мне Назара. Я не знала, верить ей или нет, но все-таки склонялась ко второму. Было очень обидно услышать такое от подруги. Мне стоило огромных усилий не заплакать.