Там, в углу, был прорезан небольшой люк, прикрытый деревянной крышкой на петлях.
– Мое, персональное! – с гордостью сказал капитан.
– О великий Аллах! – воздел очи горе Синдбад и проковылял к люку. – Бедные рыбы.
– Если что, я на мостике, – сказал Сорви-голова и выскользнул в дверь, мимоходом захлопнув потайную дверцу, от греха подальше.
– Чтоб я еще раз так нажрался! – пробурчал Синдбад, в раскоряк устраиваясь над люком, что при морской качке было затруднительно сделать. – Чтоб я еще раз…
Глава 7. Остров склочных сирен
– Куда ты полез, сын безмозглой каракатицы – это не фок, а грот-мачта! (Ну не все же такими умными уродились!) Как ты вяжешь узел, якорь те в задницу! (Ого, круто!) Идиот, тупой ишак, куда ты тянешь шкот? Ты нас всех угробить решил? (Да с превеликим удовольствием, только чтоб ты заткнулся, наконец!)
Так проходило обучение Синдбада морским премудростям. Путешествие к острову Циклопов, такое короткое на карте, на самом деле сильно затягивалось, и не было морю-океану ни конца ни края. И дело даже было не в том, что на корабле терпеть не могли бездельников. Синдбад изнывал от банальной скуки, и не было от нее иного средства, как занять себя чем-нибудь полезным, например, обезьяной взобраться по вантам на самую верхушку мачты вместе с другими матросами и подвязать тяжелый парус или до блеска надраить палубу машкой, так, что боцман начинал восхищенно накручивать на палец длиннющий обвислый ус.
Со временем Синдбаду (разумеется, не обошлось без протекции Сорви-головы), начали доверять и штурвал. Сначала под бдительным присмотром рулевого, а потом и вовсе оставляя одного на час-два, а то и поболее. Синдбаду нравилось ощущать себя капитаном дальнего плавания, управляющим огромным судном и выверяющим путь по компасу или звездам, в которых он до сих пор ничего не смыслил, сколько Сорви-голова ни бился с парнем. Но нудная, однообразная работа быстро наскучила Синдбаду: слишком утомительно стоять у штурвала часами, пялясь то в компас, то в единообразный горизонт, да еще и под палящими лучами солнца.
В один из таких дней, когда команда отдыхала после изнурительного труда, разморенного жарой Синдбада начало неудержимо клонить в сон. Он честно пытался щипать себя и заставлял вглядываться вправо, туда, где почти на самом горизонте, чуть в стороне от курса, появился островок, который сегодня корабль должен был обогнуть и выйти финишную напрямую. Но потом глаза Синдбада закрылись, и он безвольно повис на штурвале, сладко похрапывая во сне и причмокивая губами.
– Уй-юй! Куда ты рулишь, отродье шайтана? – внезапно рявкнул над ухом голос рулевого, решившего на всякий случай проконтролировать направление. – Быстро отворачивай влево – здесь везде рифы! Да быстрее же, идиот!
– А? – Синдбад очнулся, вздрогнув всем телом, но рулевой Карим уже резко крутанул штурвал, стряхнув сонного Синдбада на пол.
Синдбад больно ударился бедром и локтем, зашипел, потирая ушибленные места, но сразу вскочил и вытаращил глаза.
– А-а!!! – дико заорал он. – Спасайся, кто может!
Прямо по курсу из воды торчала здоровенная вершина подводной скалы.
– Кар-раул! Кар-рамба! – проснулся, заходясь в истошном крике, попугай, сидевший рядом на перилах. – Дур-рак!
– А-а!!! – вторил Синдбаду рулевой, выкручивая что есть сил штурвал и давя на него всем телом, что было совершенно бессмысленно – дальше крутить просто было некуда.
Корабль сильно и резко накренился вправо, проскакивая мимо острой верхушки подводной скалы, но на его пути из-под воды показались еще две. Их миновать не было никакой возможности, и нос корабля вошел точно меж двух каменных зубцов.