Самолет вздрогнул, натужно взревел и коснулся колесами взлетной полосы. Пробежав какое-то расстояние по полосе, он еще раз вздрогнул и остановился. Рев моторов заглох, внутри самолета установилась тишина. Люди затрясли головами: всем показалось, что их уши и головы вдруг заполнились мягкой ватой.

– Ощущение – наиприятнейшее! – заявил Алексей Кудря. – В моем детстве это называлось – будто пыльным мешком по голове…

– Еще пару раз с нами слетаете – привыкнете, – сказал пилот, появившись из кабины. – Все, товарищи, выгружаемся. Прибыли.

Аэродром и окрестности вокруг него представляли собой довольно-таки однообразное и тоскливое – особенно для непривычного ока – зрелище. Кругом был сплошной песок. Изредка в желтом песке виднелись какие-то коричневые и серые возвышенности – должно быть, полузанесенные песком небольшие горы. Несколько чахлых, большей частью с коричневыми, а не с зелеными листьями пальм росли неподалеку, прислонившись к аэродромным строениям.

– В пустынных степях аравийской земли три гордые пальмы росли и цвели, – грустно продекламировал Генералов. – Что и говорить – непритязательный пейзаж.

– Да уж, не среднерусская возвышенность! – поддержал его Алексей Кудря.

К ним уже шли какие-то люди в военной форме. Заметив их, двое молчаливых сопровождающих пошли к ним навстречу. Встретившись, они о чем-то начали говорить с военными, несколько раз указав руками на пятерых операторов и корреспондентов.

– О нас говорят, – догадалась Марина.

– А о ком же еще им говорить? – пожал плечами Евгений. – Не о верблюдах же, которых, кстати, я не вижу в сих печальных окрестностях. Интересно знать, куда подевались верблюды? Ведь должны же они здесь присутствовать для полноты картины!

Закончив говорить, военные и двое сопровождающих подошли к документалистам.

– Здравствуйте, – поздоровался один из военных на русском языке.

– Здравствуйте, – вразнобой ответила пятерка.

– Зовите меня Салим, – сказал военный. – Мне поручено вас встретить и помочь. Сейчас я отведу вас в гостиницу.

– Зачем в гостиницу? – не понял Никита Снегов.

– Там переночуете, – пояснил Салим. – А завтра утром мы переправим вас на ту сторону.

– А почему не сегодня? – спросил Никита.

– Сейчас вторая половина дня, – сказал Салим. – Скоро стемнеет. Наступит ночь. Ночь – самое опасное время в пустыне. Особенно для вас.

– Что, львы и шакалы? – усмехнулся Евгений Генералов.

– Двуногий шакал гораздо страшнее четырехногого, – серьезно ответил Салим. – Здесь – война.

– Понятно, – сказал Никита. – Война. Пир для шакалов.

– Да, – соглашаясь, коротко сказал Салим.

– Что ж, ведите нас в гостиницу, – проговорил Никита и оглянулся на двух молчаливых сопровождающих. – Вот те на! А где же наш третий ангел-хранитель?

– Он занят своими делами, – ответил Салим. – Вернется – и самолет улетит обратно.

– Что ж, – сказал Никита, обращаясь к двум молчаливым сопровождающим. – Тогда бывайте здоровы, мои молчаливые соплеменники. Счастливого полета в обратную сторону.

– Кланяйтесь от нас матери-Родине! – добавил Генералов. – Припадите к ее пыльным дорогам и оросите их за нас своими слезами!

К ним подошли военные, молча взяли поклажу и пошли. Вся группа последовала за ними.

Гостиница, в которую их поселили, оказалась непритязательным, вытянутым в длину приземистым зданием с небольшими окошками. Рядом со входом был разбит скверик, в котором росли несколько пальм, какие-то три кустика и даже несколько ярко-алых цветов.

– Это, – указал Салим, – мужская половина. Женская половина там, – он указал на другое крыло здания.