Сейчас я, кажется, собирал урожай всех тех нерастраченных ощущений и чувств, которые бурлили внутри.

Слава богу, я все еще вполне контролировал ярость и злость. Хотелось крушить, убивать, резать всех на части снова и снова.

Но конкретно с этим я вполне мог справляться.

В отличие от чувств к попаданке.

Впрочем…

Я резко остановился.

Если смог тогда, почему думаю, что не сумею сейчас?

Я потер виски, оглянулся, понимая, что уже вне рубки, стою в спортзале «Заррем» и боксирую с грушами – с одной и сразу с другой. Спортивные снаряды недовольно потрескивают, корежатся, но восстанавливаются.

Суперпрочная искусственная кожа жаловалась, но все еще выдерживала мой напор…

Я не понимал – зачем такая вообще понадобилась для самых обычных спортивных снарядов. К чему подобная трата ценного материала, который выдерживал даже удар машины, что несется на всех парах и разогналась до пятисот километров в час или больше…

А вот же, оказывается! Нужная вещь!

Я принялся снова и снова наносить удары неведомому врагу.

Вымещать на грушах все, что пережил за последние годы и сдерживал где-то внутри.

Трансформацию, после которой бесился, не знал куда себя деть и как выдержать желание рвать когтями, вгрызаться клыками, убивать и крушить все подряд.

Приговор, когда меня собирались фактически казнить ни за что. Ведь я-то эмоции гибридности обуздал! И даже не причинил никому вред!

Ярость, что буквально плавила вены! Подавленная, но все еще очень мощная!

И желание… бешеное, навязчивое. Как нестерпимый зуд, о котором постоянно что-то напоминает. И ты не можешь полностью отвлечься.

Я бил, бил и опять бил.

Нокаутировал и нокаутировал.

Отпрыгивал, атаковал, снова атаковал.

Метался по залу несколько часов…

Злой, заполошный, совершенно потерянный…

Пока за окнами нашей «Заррем» искусственный интеллект не начал изображать глубокую ночь.

Берги умели более чем достоверно имитировать родные пейзажи первого и второго.

«Заррем» на подобное была не заточена. Но некоторые детали и наша станция умудрялась создавать достаточно ярко.

Например, Луны и звезды, облака, что плывут по темному небу. Так, что чудится, словно не светлое движется на черном фоне, а, наоборот, клякса ползет.

Я выдохнул и присел. Стало полегче, хотя я уже даже и не надеялся.

И голова начала слегка проясняться.

Та-ак… Я должен поговорить с попаданкой. И я поговорю.

Завтра.

Прямо с утра.

Она меня выслушает. Просто обязана.

Давить, требовать и шантажировать не стану – не мой метод и только не эту женщину.

Но хотя бы донести до нее свою историю, точку зрения и свою правду я попытаюсь.

На этом я выдохнул, поднялся, собрал клочки одежды, которую во время трансформации, видимо, разодрал или панцирем раскроило… Нашел в спортзале первый попавшийся, подходящий по размеру летный комбинезон, натянул его и двинулся к выходу.

В рубке управления Зама уже не было. Думаю, старый товарищ отправился спать, в надежде, что мне удастся прийти в себя. Или, по крайней мере, я не спячу до такой степени, чтобы начать вредить своим же друзьям.

И он был прав.

Я проверил наш курс, убедился, что все идет так, как надо.

Мысленно погладил «Заррем», послав ей воздушный поцелуй.

Она заурчала, как довольная кошка и немного пофырчала в ответ.

Разговаривать станция не могла, но эмоции вполне себе выражала.

После этого я отправился к себе. Помылся, вытерся и рухнул в постель.

Да уж! Денег выдался тот еще! Худшего у меня за всю жизнь еще не было!

В комнате появляется знакомый до боли запах огурцов и каких-то экзотических пряностей.

Я открываю глаза и слышу щелчок.