Он рыкнул, выругался и… неожиданно застонал.

Вначале я вообще не поняла, что происходит с тиргоном.

Он застонал сильнее, покраснел, словно рак…

Раз, два, три…

Каюта зажглась ярко-оранжевым, демонстрируя, что второй симбиот найден и… тиргон вывалился из плена пут Таи… Стена каюты вновь стала глянцевой, ровной, словно стекло, исчезли все признаки зеленой паутины, а адмирал… схватил меня и прижал к противоположной.

Вдавился большим горячим и… очень возбужденным телом так, что я все-все чувствовала, и даже пульс… там, где не надо… Чувствовала, и еще как!

Тиргон суматошно обхватил меня и накрыл губы губами…

И… я вдруг на мгновения утратила связь с реальностью.

Ощущение – я в невесомости – стало полным и абсолютно естественным. Нежеланным, но слишком уж мощным, чтобы я смогла сразу противиться.

Я задрожала, чувствуя, как теряю волю и силы к сопротивлению.

Тело будто пронзало мириадами слабых токов – и было скорее приятно, чем больно или щекотно. Меня плющило, выворачивало наизнанку, здорово будоражило…

Мужчина, видимо, ощущал все намного сильнее. Потому что, даже не размыкая наших губ, слабо стонал с рычанием вперемежку и весь дрожал от нетерпения, возбуждения…

Я перенимала и его ощущения тоже. И это было… просто, как взрыв… как нечто нереально мощное и отчаянное…

Как будто, если вот прямо сейчас мы не займемся любовью – все, для него все будет кончено…

Нет ничего «потом»…

Не было ничего «до»…

Есть только здесь и сейчас, и только, пока мы вместе…

Внутри просыпалось нечто первобытно-естественное, беспардонно-лакомое…

Дико хотелось забыть про планы, запреты и просто поддаться на волю этого чувства…

Отдаться ему и позволить себе все, чего жаждешь…

Так, когда жутко хочешь есть, в ресторане очень долго готовят, приносят, и ты… плюешь на окружение, на общество, на социальные танцы и подоплеки, и уплетаешь вкусности за обе щеки…

По подбородку течет густой нежный соус, нож лежит невостребованный, а вилка работает за троих… И тебе так здорово, так обалденно, что глубоко плевать на этих выпендрежных эстетов, что поглядывают на тебя с недоумением и осуждением.

И пусть весь мир подождет… думаешь ты, вспоминая фразу рекламного слогана.

В какой-то момент я поддалась, и неожиданно сама прильнула к тиргону.

И… меня прямо как будто огнем обожгло.

Губы мужчины сразу стали настойчивей, язык искусно ласкал небо, руки скользили по моему телу, находя все новые и новые точки общего наслаждения.

Каждый раз мы вздрагивали одновременно и в унисон выдыхали…

Он захлебывался воздухом, продолжал целовать, гладить, я же позволяла, подставлялась и… прижималась…

Мне это нравилось! Еще как нравилось!

Да я просто тащилась от собственных ощущений: желания продолжить эту страстную игру, и реакции мужчины на все мои действия. Когда тиргон просто не мог ни скрывать порывы, ни противиться тому, что случилось…

Мне та-ак понравилось его дразнить, доводить…

До исступления, до того, что у Ральвига не осталось ни единой мысли в глазах, никаких цивилизованных, выхолощенных социальными рамками впечатлений.

Пряно-сладкий запах с нотками цитрусовых окутал нас невесомой, ненавязчивой дымкой.

Усиливался, впитывался в мою кожу, и это было почти даже приятно. Хотя я никогда не любила ощущать на себе мужской пот. Липкий, густой и всегда страшно пахучий.

Впрочем, это было не про тиргона…

Я чуть отстранялась, и он с усилием притягивал обратно.

Принимался целовать меня еще более отчаянно-горячо, буквально терзать губы… на грани между неприятным и будоражащим, на грани страсти и отторжения…