Я растянула непослушные, одеревеневшие и словно абсолютно чужие мышцы лица в улыбке. Тело не слушалось, но я смогла коснуться кончиками пальцев пухлой детской ножки, выглядывающей из длинного цветастого платьица, по виду напоминающего женскую рубашку. Пяточка была тёплой, мягкой и слегка пушистой. Совсем слегка. Как пушок у некоторых новорожденных.

И вообще весь он так напоминал наших земных детишек, что если бы не необычные, невероятно красивые глаза и белоснежный пушок, покрывающий тело, я бы и забыла о том, что это ребёнок чужой инопланетной расы. Губки бантиком, бровки домиком, пухлые щёчки. На голове смешной, волнистый белокурый чубчик. И безмятежное счастье в глазах. Такое… какое бывает у ребёнка, когда любимая мама рядом...

В ответ на прикосновение малыш дернул ножкой и заливисто рассмеялся, демонстрируя полу беззубый ещё рот. И словно в ответ на мои мысли послал ещё одну эмоциональную волну и ещё одно сакральное для меня:

-Маа!

Я лежала, смотрела на этого смешного и абсолютно счастливого карапуза и чувствовала как из уголка глаза скатывается непослушная предательница-слеза…

Это невероятное ощущение - быть для кого-то мамой. Теплое. Искристое. Согревающее изнутри и заставляющее, чувствовать себя способной, если потребуется, горы свернуть ради этого маленького, тёплого комочка… Броситься за ним под поезд… Заслонить собой от пули… Уничтожить любого, кто посмеет причинить вред, кто только об этом задумается...

-Леди!!!!!!!

Изумленный вскрик Молди разрушил этот волшебный момент, заставив вздрогнуть и вернуться в реальность.

-Леди, вы очнулись! О, великие Древние! Она очнулась! Сюда, скорее!

Последние две фразы неугомонная девчонка прокричала почти на ультразвуке и уже на бегу к выходу…

Но выбежать не успела…

Прямо перед ней с потолка на пол приземлилась огромная зелёная фигура, заставив отшатнуться назад и взвизгнуть.

-Рашшш…

Голос не слушался, вместо имени получилось лишь хриплое шипение. Но он услышал. Да и не нужны нам были слова. Вообще не нужны.

Он сидел на корточках, как изготовившийся к прыжку большой и опасный хищник, кем в сущности и являлся. Сидел и прожигал меня взглядом своих фантастических оранжевых глаз.

На меня сейчас изливалась вся его боль, весь страх потери, всё отчаяние. Всё, что он испытал пока я отсутствовала. Пока они все надеялись на лучшее… заставляли себя верить в лучшее. Пока они молились всем кому умели, чтобы я поправилась, справилась, вернулась к ним.

А ещё я впервые ощущала от Раша злость по отношению ко мне. И он имел право злиться. Я понимала это тогда, еще лучше понимаю сейчас… когда смогла вернуться буквально чудом. И злился он не на то, что закономерно ушёл бы вслед за мной, закончись всё для меня трагично. Он злился, что я рисковала собой ради других, хотя и понимал, что у меня не было другого выхода. Мы бы все там погибли. Отсюда и беспомощность, которая накатывает на меня поочерёдно со злостью.

Прости меня!

Да, я рискнула всем и не жалею…

Я понимаю, как сильно ты переживал за меня…

Я тоже скучала…

Мне тоже было страшно…

Не злись…

Ты нужен мне...

Он медленно и по хищному грациозно наклонил голову набок, всматриваясь в меня, а затем плавно скользнул ко мне на пол. Огромная зелёная рука с устрашающего вида когтями аккуратно приподняла мою голову. Шершавый словно наждак палец осторожно погладил мою щеку. И меня накрыло его эмоциями. Больше не было злости и беспомощности. Было облегчение и нежность.

Я моргнула раз, другой, пытаясь избавиться от вновь подступающих слез. Как-то я расклеилась сегодня, слишком много эмоций для одного утра… для одного пробуждения.