Никогда Порфирий Георгиевич об этом не упоминал, но может, просто не представилось случая? Аня призадумалась и сфотографировала и этот документ. Больше она ничего не выяснила.

Расставшись с хранителями архива, которые настойчиво пытались напоить её чаем, Аня отправилась домой. Факты, обнаруженные в архиве, были интересны, но ничего значимого ей это не дало. Надо говорить с мамой, пришла к выводу Аня. Может, она всё-таки прояснит некоторые обстоятельства пропажи отца.

Эх, чувствовала девушка, придётся надавить. Плохо это - трепать нервы родной матери, но ей очень надо было узнать подробности того дня рождения, откуда на ее крестике вензель и куда делся отец.

***

Санкт-Петербург, наши дни

Ася постучала и услышав заветное "Entrez" от дядюшки на секунду замерла, представляя весь разговор в деталях, но тут же собралась с духом и вошла в кабинет Порфирия Георгиевича. Тот копался в своём безразмерном ящике, перебирая в руках удивительные и порой совсем незнакомые даже Асе инструменты.

Дядя собирал музыкальные инструменты разных народов и называл себя концертмейстером. Иногда он ездил в экспедиции, из которых привозил новые интересные экземпляры - витиеватые дудочки, рожки, губные гармоники, а иной раз и вообще замысловатые вещицы.

- Ты что-то хотела, душа моя? - Спросил Порфирий Георгиевич, отвлекаясь от своего богатства.

- Да, дядя, - поговорить. - Ася была встревожена.

Порфирий посмотрел на неё поверх очков и отошёл от ящика. Инструменты — это важно, конечно, но племянница всё же дороже.

- Что заставляет тебя грустить? - Недоумевал дядя.

- Понимаешь, - выдохнула розоволосая. - Я - лгунья и я тебя обманула. Я всех обманула.

Концертмейстер удивлённо уставился на племянницу.

- Изволь объясниться. - Попросил он.

Ася медлила. Порфирий Георгиевич строго смотрел на неё, а у Аси аж коленки подкосились. Нет, она не боялась дядю. Он добрый и мудрый. Девушка боялась того, что натворила. Когда совершала свой проступок, она даже не подумала, что подставляет тем самым Аньку. А ведь та точно также, как и сама Ася, из любви к своему графу Ильинскому решилась отдать кольцо. Да кому? Преступнику, человеку, который долгие годы охотился за ними.

- Я подменила кольцо и Цыган забрал подделку. - Выпалила Ася, решившись.

Дядя побледнел и вцепился костяшками пальцев в стол, подле которого стоял. Тот самый огромный письменный стол красного дерева, занимавший половину кабинета.

- Тебе плохо? – Испугалась Ася. - Может, скорую вызвать?

- Ну какая скорая? - Простонал он. - Что же ты наделала!

- Я только хотела поговорить с Иваном и убедить его вернуться. Он послушает, вот увидишь! Он вернётся сюда, и мы будем жить как раньше. - Всхлипнула Ася.

Кажется, она и сама не верила в то, что говорила. Порфирий Георгиевич прикрыл глаза, пытаясь сохранить спокойствие. Видно было, как сложно ему было оставаться сдержанным. Все-таки воспитание сказывалось.

- Дядя, не сердись на меня. Я не могла с ним не поговорить. Он ушёл, мы поссорились.

- Я никогда тебе этого не говорил, но Асенька, ты слепа, ежели не видишь очевидного. Была бы ты дорога Ивану, разве ж ушёл бы он вот так?

Ася замотала головой, отказываясь верить в это.

- Ты не знаешь его, дядя. Не говори о Ване так. Мы просто поговорим, и он вернётся, я уверена.

Порфирий Георгиевич лишь горестно вздохнул.

- Ты пойдёшь со мной на ту сторону? - Осторожно спросила она и умоляюще посмотрела на старика. - Я бы хотела поговорить с Ваней, а потом съездить к отцу в имение. Я так соскучилась.

Порфирий Георгиевич ответил не сразу. С братом Алёшей он был в ссоре много лет. Гордость не позволяла ему ехать на примирение первым, но потом возникла мысль - а сколько там ему осталось? Не примириться перед уходом в вечность - большая ошибка. И скрипя сердце концертмейстер кивнул.