Блондиночка оттолкнулась от косяка и походкой от бедра, словно мы тут проводим кастинг на показ брендовой коллекции, направилась в нашу сторону. При каждом шаге ткань футболки задиралась вверх, и я склонил голову вбок, чтобы получить доказательство того, что на ней нет нижнего белья. И получил, когда она уселась на соседний стул и демонстративно медленно закинула ногу на ногу, сверкнув своим гладким лобком. Провокационно. Но уже неинтересно.

Я вернул свой безразличный взгляд к её лицу, отмечая что девчонка недовольно поджала пухлые губы от отсутствия реакции с моей стороны на её откровенную шалость.

– Выспалась? – участливо поинтересовался я ради приличия. Не хотел её обижать. Своим поведением она обижала себя сама.

– Нет, конечно. Мы же легли только под утро, – по-дурацки хихикнула она.

– Мейсон, – представился друг и протянул ей ладонь.

В любой ситуации, а особенно в общении с незнакомыми людьми, он вёл себя по-джентльменски и старался не показывать лишних эмоций, даже если эти люди не вызывали у него и унции симпатии. Редкая, по моему мнению, черта для выходца из детского дома. Дети, выросшие в приюте, всегда ассоциировались у меня с озлобленностью и замкнутостью. Из нас двоих я больше подходил под эти параметры.

Гостья пробежалась по нему оценивающим взглядом и, обнажив свои белоснежные зубы, в одном из которых сверкнул маленький бриллиант, протянула свою в ответ.

– Бекки.

Бекки? Вчера её звали… Чёрт, я не мог вспомнить. Мы довольно мало пообщались. Но даже за те пятнадцать минут у барной стойки она успела вывалить на меня столько ненужной информации, что её имя безнадёжно затерялось среди историй о подругах, салонах красоты, новой сумке и прочей ерунды.

Но я продолжал напрягаться. Пенелопа или …

– Патрисия, – закончила она мои мучительные думы. – Вчера я представилась Патрисией.

– Зачем? – я недоуменно выгнул бровь. Не то чтобы трясся от возможности узнать, но лёгкий интерес присутствовал.

– Ну… – замялась она. – Считай, такая игра.

Её белокурую голову посетила мысль о том, что трахать Патрисию будет интереснее, чем Бекки. Я не знал, как на это реагировать.

Моя бровь вернулась на место. Интерес угас.

– Очень занятная игра, – усмехаясь уголками губ, прокомментировал я, стараясь не встречаться взглядом с другом. – Скажи адрес, я вызову тебе такси. Пока оно приедет, ты успеешь одеться.

Бекки-Патрисия недовольно сморщила свой аккуратный нос. Но мне сейчас не до капризов, все мои мысли занимала предстоящая встреча.

– Даже кофе не предложишь? – попыталась она отложить момент неизбежной разлуки.

– К сожалению, нет. – Показательно посмотрев на часы, я добавил: – У меня мало времени.

С большой неохотой продиктовав адрес, она всё той же плавной походкой проплыла обратно в комнату. Мейсон проводил её пристальным взглядом, и стоило ей скрыться в спальне, как он устремил все своё внимание на меня. Я знал почему. Он заметил. Он всё всегда замечал. Уткнувшись в телефон, я принялся вбивать сказанный мне адрес, чувствуя на лбу красную точку от снайперской винтовки. Ощущение, будто в голову влили расплавленный свинец.  Мейсон мастерски умел щекотать нервы, не говоря ни слова.

 Девчонка вышла из комнаты спустя минут десять, и за всё это время мы не сказали друг другу ни слова. Он не хотел вести диалог при лишних ушах и, спокойно попивая кофе, переписывался с кем-то в телефоне.

Стоило ей появиться в дверях, как я сразу вспомнил, почему с ней познакомился. Это красное платье, которое и платьем назвать нельзя, туго обтягивало её упругую задницу, а глубокий вырез спереди демонстрировал уверенную троечку. Эта троечка без тряпок была ещё увлекательнее, и я перевёл взгляд на друга, чтобы ожидаемо словить на его лице быстро мелькнувшее отвращение.