Некоторое время назад Уилли был заинтересован во мне. Он хотел, чтобы я играл в его клубе в программе из трех отделений с восьми вечера до трех утра. Но мысль играть в ансамбле была для меня невыносима, и хотя Уилли предлагал платить мне вдвое против того, что я получал у Расти, я предпочел остаться у него.

Снова и снова меня охватывало бешеное желание найти способ получать больше денег, но усилия, которые необходимо было для этого приложить, всегда оказывались для меня непомерными. Неплохо было бы съехать из этой паршивой комнаты. Неплохо было бы купить подержанную машину.

Лежа в темноте, я размышлял, смогу ли что-нибудь заработать в роли антрепренера Риммы. Под умелым руководством она вскоре могла бы зарабатывать большие деньги и даже составить состояние, если бы какая-нибудь фирма согласилась выпустить пластинку с записью ее голоса. Десять процентов с гонорара Риммы помогут мне осуществить любые мои желания.

Внезапно из ее комнаты донеслось чиханье. Я вспомнил, как она промокла в тот вечер, когда появилась в баре Расти. Не хватало только, чтобы она простудилась и потеряла голос.

Засыпая, я услышал, как она все еще продолжает чихать.

На следующее утро я вышел из своей комнаты вскоре после одиннадцати. Римма стояла в дверях напротив и поджидала меня. Я поздоровался.

– Ну и расчихалась же ты вчера! Простудилась?

– Нет.

В ярких лучах солнца, светившего в окно коридора, Римма выглядела ужасно. Слезившиеся глаза запали, нос покраснел, побледневшее и покрытое красными пятнами лицо заострилось.

– Я сейчас иду к Уилли Флойду, – сказал я. – Может, тебе лучше полежать? Вид у тебя отвратительный. Если Уилли увидит тебя такой, то нечего и рассчитывать на успех.

– Со мной все в порядке. – Девушка устало провела рукой по лицу. – Не одолжишь ли мне полдоллара на кофе?

– Бог ты мой! Я же сказал, что у меня у самого ничего нет.

Ее лицо у меня на глазах начало как-то раскисать и стало еще более отталкивающим.

– Но я же два дня ничего не ела! Не знаю, что мне и делать. Ну дай хоть немного… Ну хоть что-нибудь…

– Я на мели, как и ты! – крикнул я, теряя самообладание. – Я же пытаюсь устроить тебя на работу! Что же тебе еще нужно?

– Я голодаю. – Римма бессильно прислонилась к косяку и заломила руки. – Пожалуйста, одолжи мне что-нибудь.

– Черт возьми! Ну хорошо. Я дам тебе полдоллара, только, чур, с возвратом.

Мне внезапно пришло в голову, что уж если я хочу, чтобы она произвела впечатление на Флойда, получила у него работу и дала мне возможность зарабатывать мои десять процентов, то я должен позаботиться о ней.

Вернувшись к себе, я открыл ящик туалетного столика и достал монету в полдоллара. Ящик содержал в себе всю мою недельную получку – тридцать долларов. Доставая деньги, я загородил собой ящик, тут же задвинул его и закрыл на замок.

От меня не укрылось, как дрожала рука девушки, когда она брала монету.

– Спасибо, я верну. Честное слово!

– Надеюсь. Я и сам еле-еле свожу концы с концами и не намерен заниматься благотворительностью.

Я вышел из комнаты и, повернув ключ в двери, положил его в карман.

– Я буду ждать у себя, – сказала Римма. – Только выпью в кафе напротив чашечку кофе и сразу же вернусь.

– Приведи себя в порядок. Если Уилли захочет увидеть тебя сегодня же, надо, чтобы ты выглядела не так, как сейчас. А петь-то ты сможешь сегодня, ты уверена?

Она кивнула.

– Сколько угодно и когда угодно.

– В таком случае – пока. – Я спустился по лестнице и вышел на солнце.

Уилли я застал в его кабинете. Он пересчитывал кучу двадцатидолларовых банкнот и для ускорения процесса время от времени слюнявил грязный палец.