С шипением, похожим на змеиное, человек вскочил на ноги и кинулся на меня, раздирая ногтями мое лицо и щелкая зубами рядом с горлом.

Я снова ударил его, на этот раз с такой силой, что заныла рука, а незнакомец, словно подкошенный, пролетел через всю комнату, опрокинул уставленный стаканами стол и распластался у стены. Тут он и остался лежать, задрав подбородок и с шумом переводя дыхание.

Вытаскивая из кабины столик, я слышал, как Расти вызывал по телефону полицию.

Римма сидела в неловкой позе, на полу рядом с ней уже образовалась лужица крови, с побелевшего лица на меня пристально смотрели большие глаза.

У меня, наверное, тоже был довольно занятный вид: ногти наркомана оставили на моей щеке четыре глубокие борозды и крови из меня вытекало не многим меньше, чем из нее.

– Что, сильно он вас полоснул? – спросил я, опускаясь рядом с ней на корточки.

– Нет, – покачала она головой.

Ее голос звучал поразительно спокойно, с лица исчезло выражение ужаса. Она смотрела на наркомана, который, все еще без сознания, лежал у стены. Она смотрела на него так, как вы смотрели бы на паука с мохнатыми ногами, если бы внезапно обнаружили его в своей кровати.

– Не беспокойтесь на его счет, – сказал я. – Несколько часов он будет тихоней. Вы можете стоять?

– У вас идет кровь…

– И на мой счет тоже не беспокойтесь.

Я протянул девушке руку и почувствовал, как холодны ее пальцы. С моей помощью она поднялась на ноги и оперлась на меня.

В помещение вбежали двое полицейских.

Они посмотрели на мое окровавленное лицо, на прижавшуюся ко мне Римму, на мокрый от крови рукав ее свитера, и один из них, подняв дубинку, направился ко мне.

– Эй! – поспешно крикнул я. – Вам нужен вон тот, на полу.

Полицейский остановился, взглянул на распростертого на полу наркомана, потом снова перевел взгляд на меня.

– Ладно, ладно, – заговорил второй полицейский, – не торопись, Том. Давай сперва разберемся.

Римма глубоко вздохнула и потеряла сознание. Я едва успел подхватить ее и осторожно положить на стол. Я и сам чувствовал себя настолько неважно, что вынужден был опуститься возле нее на колени.

– Что вы стоите? – крикнул я полицейским. – Она же изойдет кровью!

Полицейский, тот, что выглядел более флегматичным, подошел к девушке и перочинным ножом распорол рукав ее свитера. Он осмотрел длинный и глубокий порез на руке Риммы, достал из кармана пакет первой помощи, быстро остановил кровотечение и перевязал рану.

К тому времени второй полицейский уже успел обо всем расспросить Расти. Подойдя к наркоману, он ткнул его носком башмака.

– Осторожно, – сказал я, все еще поддерживая Римму. – Парень – курильщик дури, и он чуть не оставил меня без глаз.

Полицейский насмешливо взглянул на меня:

– Да ладно? Думаешь, я в первый раз вижу наркомана?

Неизвестный внезапно вскочил на ноги, схватил со стойки графин с водой и изо всей силы ударил полицейского по голове: графин разлетелся вдребезги, а полицейский упал.

Наркоман обвел взглядом комнату. Его глаза отыскали очнувшуюся Римму. Он выставил перед собой зазубренное горлышко разбитого графина и бросился на девушку.

Я по-прежнему стоял возле нее на коленях и мало что мог сделать. Если бы не хладнокровие второго блюстителя порядка, то нам пришлось бы плохо. Полицейский спокойно пропустил наркомана перед собой и ударил его дубинкой по затылку. Неизвестный упал, горлышко графина откатилось в сторону, и в следующую секунду щелкнули наручники.

Другой полицейский уже поднялся на ноги и, привалившись к барной стойке, ощупывал пострадавшую голову и осыпал наркомана проклятиями. Его невозмутимый напарник скомандовал Расти вызвать «скорую».