– Она продиктовала адрес гимназии и время… И что же ты – поедешь? Сам? Просить ее об одолжении? Ты – мужчина, о чьем внимании мечтают все свободные и не очень женщины города? Ты – завидный холостяк, который…

– Перегибаешь, Яр. Не люблю лесть, ты же знаешь. 

Прячу листочек с адресом гимназии в кармане и выхожу под осеннее хмурое небо. Оставляю пальто на заднем сидении внедорожника и сажусь за руль. До встречи с Тами у меня уйма времени… Можно выпить кофе или съездить домой и переодеться, а можно… застать ее врасплох, заявившись раньше времени. Снова увидеть ее такой – запыхавшейся, растерянной, сбитой с толку. Услужливое воображение рисует синие, как луговой василек глаза, пухлые губы без помады и бьющуюся голубую жилку на ее шее. Женский страх и мужское превосходство. Испуганная жертва и гребаный охотник. Самодовольный жестокий человек – или как она меня называла? Так и есть – я не пытаюсь строить из себя другого, обласканного судьбой типа. Я обломок, выживший после крушения судьбы…

Сигнальная лампа внутри истошно орет, но я, похоже, не слышу ее требовательного предупреждения… Лезу в огонь, поддавшись обманчиво ласковому трепету. 

Гимназия с углубленным изучением математики – одна из лучших в городе. Когда-то Олеся хотела отдать туда нашу дочь Лику… Я не зову их – проклятые воспоминания, но они обрушиваются на меня снежной лавиной, раздирая струпья и вновь обнажая рану. 

Паркуюсь в сквере возле школы. Погруженный в свои мысли, забываю про пальто и иду в школу прямо так – в водолазке и брюках. 

– Вы к директору? – терзает меня на входе охранник.

– Д-да. 

– Хотите ребенка в школу устроить? 

«Да, я хочу устроить в школу дочь – Черниговскую Анжелику Вацлавну», – я мог бы сказать, но уже никогда не скажу, потому что вместо школы мой ребенок лежит на кладбище... 

– Да, – мне приходится приложить недюжинное усилие, чтобы ответить твердо. Изгнать из выражения лица рассеянность и дезориентированность. – Подскажите, где учительская? – выдавливаю улыбку.

Охранник записывает в журнал мои паспортные данные и показывает направление.  

Достаю из заднего кармана брюк заветный листок: кабинет химии, третий этаж. Бросаю взгляд на часы – до окончания урока двадцать минут. Под аккомпанемент ударов собственного сердца я крадусь по лестнице на третий этаж, миную рекреацию, выкрашенную ярко-желтым цветом и завешенную портретами политиков, а потом… слышу ее голос, доносящийся из кабинета:

– Чем левее стоит металл в ряду стандартных электродных потенциалов, тем более сильным восстановителем он является, самый сильный восстановитель – металлический литий, золото – самый слабый, и, наоборот, ион золота – самый сильный окислитель, литий – самый слабый. Балабеков, после урока покажете конспект, вам понятно?

Тамила воинственно смотрит на кого-то, сидящего на задней парте, а я… пялюсь на нее сквозь тонкую щель в двери. Лаковые черные туфельки на небольшом каблуке, черные узкие брюки и атласная кремовая блузка. Училка и есть – строгая, дисциплинированная, гордая. Царица Тамара… Она подняла волосы и закрепила их шпильками на затылке, обнажая тонкую белую шею. 

– Каждый металл способен восстанавливать из солей в растворе те металлы, которые стоят в ряду напряжений после него, например, железо может вытеснять медь из растворов ее солей. Однако следует помнить, что металлы щелочных и щелочно-земельных металлов будут взаимодействовать непосредственно с водой. – Продолжает скучное повествование Тамила Аркадьевна. Пишет что-то на доске, взирая с надеждой на непонимающие лица учеников.