– Ладно, приезжай к семи, у меня пациент после операции, до ночи тут задержусь. Пропуск будет на воротах, да они тебя и так знают.

Оксана приезжала ко мне в клинику довольно часто, но я никогда не давала ей возможности стать моей пациенткой и врачам своим запретила. Оксана была из тех, кому дай волю – и через три года вообще не узнаешь. Раньше она обижалась, но потом смирилась и приезжала просто так, не надеясь на процедуры или даже на простую консультацию. Сегодня же я почему-то решила сделать исключение – что-то в голосе подруги мне не понравилось.

За всей рабочей суетой я ухитрилась забыть о полученной накануне странной записке. Собственно, я и не удивилась ее появлению в моем ящике – таких было множество за последние три года. Множество – иногда с указанием сумм, иногда – просто с номерами телефонов или кредитных карт. Но ни разу мне не пришло в голову пойти с этими записками в полицию. Я отлично знала, чем закончится поход, и дело будет даже не в том, что полицейские поднимут меня на смех, нет. Дело было в Николеньке.

Оксана приехала с опозданием ровно в полчаса. Я никогда не понимала, как она это делает. Если мы договаривались встретиться в определенное время, я всегда точно знала – у меня есть лишних полчаса, если не хочу торчать на улице, как влюбленный школьник. И ведь при этом собираться Оксана начинала примерно за два часа до выхода, но всякий раз ей не хватало именно вот этих тридцати минут, на которые она и опаздывала.

Остановившись на пороге кабинета, Оксана нагнулась и поправила сползшие бахилы:

– Господи, какая грязища на улице… Где это видано – дождь в апреле?

– Что, так и не кончился? – Я подошла к окну и раздвинула плашки жалюзи.

Действительно, весь успевший выпасть снег смыло сегодняшним внезапным ливнем, а температура из минусовой превратилась в плюсовую. Никогда не знаешь, как одеться, потому что к вечеру все гарантированно изменится.

– Да, хлещет как из ведра, – вешая в шкаф пальто, отозвалась подруга. – Дель… посмотри мое лицо, а? – жалобно попросила она, подходя ко мне. – Я знаю, ты принципиально этого не делаешь, но я так испугалась…

Я со вздохом убрала пальцы с жалюзи, и плашки с шумом вернулись на место.

– Что случилось?

– Я проснулась утром, и мне показалось, что левая половина лица ничего не чувствует.

– Может, просто отлежала? Так бывает после сна.

Я повернула подругу лицом к свету и внимательно вгляделась в ее лицо. Действительно, мне вдруг показалось, что с левой стороны носогубная складка стала резче, а уголок рта – выше.

– Так, ну-ка, идем в процедурный кабинет, я лампу возьму.

Оксана шла за мной, и я слышала, как шумно она дышит.

– Реветь только не вздумай, пока еще ничего не понятно, – предупредила я, открывая дверь в процедурку. – Садись к столу.

Оксана угнездилась на табурет у столика с инструментами, а я, придвинув стул, надела на лоб лампу-рефлектор. В принципе, она уже была мне не нужна – асимметрия лица была видна невооруженным глазом, я просто хотела убедиться.

– Ты давно колола что-то в лицо? – ощупывая кожу, спросила я.

– Неделю назад.

– Где?

– Где всегда. А что? – насторожилась Оксана.

– Ничего. Название препарата знаешь?

– Да что я, спрашиваю, что ли?

– А ты нормальная вообще? Ты не знаешь, какое количество некачественных препаратов крутится на рынке косметологии? И потом – ты знаешь, какая квалификация у врачей в этой шарашкиной конторе? То, что у них какие-то сертификаты по стенкам наклеены, вообще ничего не значит. Ты проверяла, есть ли там хоть у кого-то медицинское образование, а?