Толпа восхищалась ее выдержкой; люди считали, что, вероятно, очень трудно удерживать тело в одной позе столь долгое время. Однако Палмер считает, что дело вовсе не в напряжении мышц. Да, для решения ее задач существовали определенные ограничения (например, она отказалась от кофе, потому что он стимулировал легкую неконтролируемую дрожь в ее теле), но главный вызов находился в голове.

«Стоять не шевелясь не так уж сложно, – говорит она. – Искусство живой статуи заключается в освоении состояния отсутствия реактивности. Мне нельзя двигать глазами, поэтому я не могу следить за окружающими меня вещами, даже если они мне интересны. Мне нельзя отвечать людям, которые заговаривают со мной, нельзя смеяться. Я не могу высморкаться, даже если у меня течет из носа. Не могу почесать ухо, если оно чешется. Если мне на щеку сел комар, я не могу его прихлопнуть. Вот это – главные испытания».

Хотя эти требования были скорее психологическими, она обратила внимание, что постепенно стали появляться и физические. Несмотря на то что ее устраивал заработок (примерно 50 долларов в час), она поняла, что не сможет выстаивать без движения подолгу. Обычно она застывала на полтора часа, делала часовой перерыв, возвращалась на ящик еще на 90 минут и на этом заканчивала. В разгар туристического сезона она иногда работала на фестивале «Ренессанс», изображая в течение нескольких часов лесную нимфу, но это ее утомляло.

«Я приходила домой чуть живая, не чувствуя тела, – рассказывает Палмер, – ложилась в горячую ванну, и мой мозг был совершенно пуст».

Почему? Ведь она не тратила энергию, чтобы заставить работать мышцы. Она не дышала тяжело. Ее сердце не билось учащенно. Что такого трудного в ничегонеделании? Она могла бы сказать, что она упражняла силу воли, чтобы устоять перед искушениями, но это понятие XIX века было тогда не в чести. Что значит тренировать силу воли? Можно это как-то увидеть? Или это просто метафора?

Как выяснилось, поиски ответа нужно начинать с… теплых булочек.

Иногда социологи бывают довольно жестоки в своих экспериментах. Когда студенты колледжа вошли в лабораторию Баумайстера, они уже проголодались, поскольку накануне, по условиям эксперимента, ничего не ели. Теперь они находились в комнате, наполненной ароматом шоколадных булочек, которые только что испекли прямо в лаборатории. Участники эксперимента сели за накрытый стол: шоколадные булочки, несколько плиток шоколада и миска с редисом. Некоторым предложили булочки и шоколад. Те, кому не повезло, получили «редисочное условие»: никаких лакомств – только редис.

Чтобы усилить искушение, ученые оставили студентов наедине с булочками и редисом и стали наблюдать за ними через потайное окно. Те, кому достался редис, явно боролись с соблазном. Одни с грустью смотрели на булочки, прежде чем уговорить себя погрызть немного редиса. Другие брали булочку и нюхали ее, наслаждаясь запахом горячего шоколада. Одна пара уронила булочку на пол и тотчас бросилась поднимать ее, чтобы никому даже не пришла мысль об их заигрывании с грехом. Но в итоге никто не прикоснулся к запретной еде. Искушение было побеждено, хотя порой оно балансировало на грани. Это свидетельствовало в пользу эксперимента: булочки действительно были аппетитными, и студентам пришлось собрать всю свою волю, чтобы отказаться от них.

Затем испытуемых поместили в другую комнату и предложили поработать над геометрическими головоломками. Студенты решили, что их проверяют на сообразительность, хотя головоломки в действительности не имели решения. Это испытание призвано было оценить, сколько времени продержатся испытуемые, прежде чем сдаться. Подобные тесты десятилетиями использовали для установления степени упорства (по данным исследований, те, кто долго бьется над нерешаемой проблемой, в дальнейшем будут показывать лучшие результаты в решении реальных задач).