Тем не менее мужчины были в хороших отношениях, поскольку это соответствовало их лучшим интересам.

– Уверен, вы слышали новость, – заметил Марсден и, когда Дерек намеренно промолчал, добавил: – Насчет репортера «Лондон таймс». Его бросили в Ньюгейт за то, что разыгрывал роль врача.

– Я слышал что-то в этом роде, – выдавил Найтли.

– Омерзительно, не так ли? Высший свет в ужасе. Или придет в ужас, – бросил Марсден со злорадной улыбкой. Найтли уже представлял, как все будет: в каждом разговоре маркиз станет подливать масла в огонь, сея интриги, тщательно отбирая обрывки информации, предназначенной обозлять и возмущать, пока высший свет не превратится в обезумевшую толпу, жаждущую крови подобных ему газетных магнатов.

– Я собираюсь опубликовать эту историю в «Лондон уикли», – кивнул Найтли.

У Марсдена имелся широкий круг друзей и связей. Однако Найтли тоже обладал немалым влиянием: каждую неделю тысячи лондонцев читали газету, содержавшую отлично отредактированную и умело представленную им информацию. А потом обсуждали содержание с семьей, друзьями, хозяевами газетных киосков, мясником, горничными…

Марсден мог сколько угодно раскачивать лодку, но Найтли знал, что одним махом может разрушить его планы.

– Вполне возможно, назначат расследование, – небрежно добавил Марсден, стряхивая пепел с сигары. Небрежность была напускной. На самом деле Марсден тщательно выбирал слова. Сейчас эти слова прозвучали предупреждением.

Перевод: «Головы вот-вот покатятся».

– Я нахожу это весьма интересным, – парировал Найтли.

Истинное значение: «Расскажите все».

– Я обязательно стану держать вас в курсе дела, – пообещал Марсден и тут же сменил тему.

– Я приехал с сестрой. Эта волокита с брачным рынком…

Марсден тяжело вздохнул, словно леди Лидия была последней в длинной очереди досаждавших ему сестер, которых необходимо со всей поспешностью спровадить к алтарю. На самом деле Лидия приходилась ему единственной сестрой, таинственно исчезнувшей во время своего второго сезона. Найтли не упомянул об этом на страницах «Лондон уикли». Пока.

– Вам, должно быть, не терпится выдать ее замуж, – заметил он, проверяя правильность своего предположения. Среди холостяков не было принято упоминать о женитьбе… если только не имелось определенных скрытых мотивов.

– Да, при условии, что я одобрю жениха. Ему придется содержать ее в той роскоши, к которой она привыкла.

Последняя фраза была подчеркнута тяжелым взглядом: богатство Найтли ни для кого не было тайной. Отчеты о пустеющих сундуках Марсдена очень часто попадали на письменный стол Найтли.

– Может, подойдет поклонник, чьи деловые качества позволяют приумножить состояние? – предположил Найтли с таким же прямым взглядом.

Марсден прищурился, сунул в рот сигару, но тут же постучал ей о перила, так что пепел порхнул на землю. Найтли не отвел глаз.

– Я рад, что мы друг друга поняли, – заявил Марсден, выпуская в ночной воздух колечко серо-голубого дымка.

Вот это предложение!

«Ты защитишь «Лондон уикли», а за это я женюсь на твоей сестре».

Аннабел всегда остро сознавала присутствие Найтли. И сейчас точно знала: он здесь, на балконе. Это все ее бесполезное шестое чувство. Но как она могла не бросать на него взгляды украдкой, когда он стоял там, облокотившись о перила? В сотый раз она недоумевала: каким образом эта поза может быть такой… захватывающей? Притягивающей взоры?

У него был самый непринужденный вид. И все же она понимала, как он напряжен. Как подмечает все и готов ко всему. Сама она никогда не чувствовала себя удобно в собственном обличье и сейчас завидовала ему.