Фламберг покачал головой.

– Ну, это ещё мало о чём говорит. Они же её раньше не видели, как, впрочем, и других инри. Для них они все на одно лицо. Это как сказать, профессор. Мальчишки толковые, чрезвычайно наблюдательные. Я с ними поговорил – по моему, их описаниям можно верить. Меня другое смущает…

– Алые глаза?

– Вот именно. Уж не снюхалась ли Л'Тисс – если я не ошибся, это действительно она – с къяррэ?

– Ну, что ты там ещё накопали… разведчики? – хмуро осведомился фон Зеггерс. Настроение у него было хуже некуда: перетаскивая ящики с трофеями из подземелья, он придавил кисть руки, и теперь она раздражающе ныла. К тому же, флюгзайтраггер «Байерн» с корветами сопровождения задерживался на сутки, и усилия, потраченные на организацию торжественной встречи пропали даром, завтра всё придётся начинать сначала. Умом и опытом военного воздухоплавателя он понимал, что винить тут некого, кроме «неизбежных на море и в небе случайностей», и встречный ветер на его памяти не раз срывал тщательно спланированные рейды, отправляя навигационные расчёты псу под хвост – но поделать с собой ничего не мог. Сказывалось сумасшедшее напряжение этих полутора недель, а тут ещё рука – ноет, словно больной зуб, и никакие примочки, выданные фройляйн Еленой не помогают…

– Мы нашли, откуда она пришла! – заявил Сёмка. – Та синерожая, что в гроте старика зарезала!

– Да, а потом оттуда же и улетела! – добавил Витька. – И пленника, пилота нашего, с собой забрала. Мы по следам пошли, туда, а потом обратно, и всё-всё выяснили!

Оба «следопыта» были чумазы, исцарапаны, и чрезвычайно довольны собой.

– Может, попросить Фельтке вам снова уши надрать? – вкрадчиво осведомился фон Зеггерс. – И так каждый раз, пока не научитесь докладывать коротко и по существу? На кой мне члены команды, двух слов связать не могут, а только блеют овцами, вместо того, чтобы доложиться по форме?

Мальчишки, осознав свой промах, вытянулись по стойке «смирно». Сёмка даже выволок из-за спины карабин и сделал попытку взять его «на караул».

– То-то же… – удовлетворённо буркнул фон Зеггерс. – Матрос Куроедов, докладывайте!

– Так что, герр капитан, пока шла погрузка, мы решили обшарить окрестности холма, под которым грот… – начал Сёмка.

– Кто распорядился?

– Сами, герр капитан, по своей… этой, как её… ицинити… иницти…

– Инициативе! – шёпотом подсказал Витька.

– Так точно, но своей иници… тиве! Подумали, что если дверь, через которую мы попали в грот, была заперта со стороны коридора – то, значит, через неё они туда пройти никак не могли. Вот и решили поискать следы снаружи, вокруг холма!

– Толково. – кивнул воздухоплаватель. – Я тоже осматривал – действительно, ни запоров, ни замочной скважины для этого вашего ножа со стороны зала нет. Только я не сообразил, что это значит. А вот вы сообразили, хвалю!

Сёмка, а за ним и Витька зарделись от удовольствия. Фон Зеггерс кивнул – продолжайте!

– На обратном от входа склоне нашли след… – снова заговорил Сёмка. – Широкий, я его сразу заметил – ветки поломанные, мох потоптан и борозда такая, словно волокли по земле что-то тяжёлое, вроде мешка!

– Волокли, надо думать, лейтенанта Инглишби. – кивнул немец.

– Так точно, герр капитан, вот и мы так подумали – и пошли по следу. Ушли недалеко, может, на полверсты, и увидели в кроне пихты что-то белое, большое.

– Полотнище «спасательного крыла»? – догадался фон Зеггерс.

– Оно самое! Я хотел снять, даже на дерево залез, но «крыло» там крепко застряло. Только клок оторвал, вот…

И он протянул большой обрывок тонкой светлой ткани.