– Благодарю, молодой господин, – морщинистый старик расплылся в улыбке, тут же пряча монету себе за щеку.

Вскочив одним прыжком в седло, направляюсь в сторону широко распахнутых ворот. Если не изменяет память, выезд из города где-то на западе, значит, надо повернуть на следующей улице налево, а затем…

Громкий шум и бегущая куда-то группка людей заставили прервать мысли о предстоящей дороге.

– Что случилось? – осведомился у какого-то горожанина, как раз проходившего мимо в этот момент.

Долговязый абориген в узких штанах, серой рубахе и в кожаной жилетке живо обернулся, продемонстрировав рябую физиономию, изъеденную оспинами.

– Так ведьму сжигают, ваша милость, – влет оценив мой костюм и клинок у бедра, ответил человек и живо припустил в сторону шума.

Судя по направлению, это где-то на центральной площади.

В ту же сторону по улице весело проскакала стайка ребятни, что-то щебеча насчет зловредной ведьмы, огромного кострища и что «давно в их замшелом углу ничего не происходило такого».

Из дверей трактира высыпала толпа, на ходу возбужденно переговариваясь, затопала в том же направлении.

Вот вам и новое зрелище. Если не драка благородных, то сожжение ведьмы тоже сойдет.

Задумчиво проводив оживленно жестикулирующих бюргеров рассеянным взглядом, я помедлил, снова взял повод и дал коню легкого шенкеля.

Через площадь все равно придется ехать. Городок хоть и небольшой, но с очень мудреной архитектурой. Заплутать в узких извилистых улочках можно на раз.

Первое, что увидел на площади – дощатый помост, рядом вкопанный в землю столб с разложенными вокруг вязанками хвороста.

На помосте трое местных, если судить по одежде: глашатай, градоначальник и жрец.

К столбу привязана женщина. Рыжая, в простом домотканом платье, симпатичная на лицо, с полной подтянутой грудью, что так и рвется через узкий вырез.

Вокруг море людей, все жадно слушают, о чем говорит бургомистр…

Хм, бургомистр? На хорский манер. Для жалкого захолустного городишки сравнивать себя со столицей торговой республики несколько самонадеянно.

Не особо вслушиваясь в речь надутого индюка (а что там может быть новенького? Наводила порчу, соблазняла добродетель мужей и другой бред в таком духе), я перевел взгляд на священника.

Странно, после падения богов сила жрецов серьезно пошатнулась. Многие отвернулись от религии, посчитав, что глупо верить в тех, кто допустил собственный крах. Кризис веры серьезно ударил по репутации храмов, значительно снизив их влияние на человеческие умы.

А этот хрен, кажется, чувствует себя хорошо.

И почему все жрецы толстые? Отъел ряху на халявных харчах тупых прихожан и побежал устраивать охоту на ведьм. Скучно сидеть в храме, выполняя рутинные обязанности, надо разнообразить досуг.

В этот миг ведьма обвела площадь взглядом, наткнулась глазами на возвышающуюся над толпой фигуру в седле и замерла.

Глаза тетки загорелись безумной надеждой. И тут же погасли.

Разглядела, догадался я. Но потом увидела метки тьмы и поняла, что спасения не будет.

– …и поэтому дщерь греха приговаривается… – бубнил бургомистр, с трудом удерживая в пухлых руках развернутый свиток.

Последние его слова звонкими выкриками принялся повторять глашатай. Начальник устал и начал говорить неразборчиво для дальних рядов.

Я зевнул, начав прикидывать возможность проехать по краю площади и выбраться на другую улицу. Наблюдать за сожжением до конца не имелось никакого желания.

Небольшой удар пятками, конь медленно тронулся.

Увидев, как единственный шанс на спасение покидает площадь, ведьма вдруг бешено заорала: