Несмотря на то, что граф неподвижно лежал на постели, он не выглядел беспомощным. И его угроза отправить доктора в тюрьму казалась очень убедительной.

— Вы пожалеете, милорд, — сердито посмотрел на него Кауниц. — Только будет поздно.

— Вы еще здесь? — высокомерно спросил Горн.

— Уже ухожу, — в дребезжащем баритоне тера послышалась обида. — Всего хорошего, Ваше сиятельство.

Доктор подхватил свой саквояж, невидяще взглянул на меня и направился к выходу. Губы его дрожали.

Рес!

Я бросилась следом. Мне не хотелось оставлять Кауница одного в таком состоянии. Мало ли, что с ним может произойти? Упадет еще с лестницы… Ни к чему нам лишние проблемы.

— Сорок лет беспорочной службы, — рассерженно бормотал доктор, спускаясь вниз. — Сотни благодарных пациентов! Самые тяжелые случаи… Выхаживал, с того света возвращал. А тут такое отношение! Чуть не взашей выталкивают… Оскорбляют. Издеваются… Ноги моей больше не будет! Никогда!

Он торопливо преодолел последние ступени и ринулся к выходу.

— Тер Кауниц, ваше пальто! — окликнула я его.

— Что?

Доктор повернулся и посмотрел на меня так, будто не совсем понимал, кто я и чего от него хочу.

— Одежда, — повторила я и принесла из гардероба пальто и шляпу.

— А? Да, — кивнул тер, но мысли его по-прежнему были далеко. — Спасибо.

Он машинально оделся, нахлобучил головной убор и направился к двери.

— Тер Кауниц! — окликнула я доктора.

— Да?

— А если использовать корень жвальника?

— Что за глупости! Вы еще про припарки из рельда спросите! Запомните, деточка, все эти шарлатанские «танцы с бубном» не имеют никакого отношения к настоящей медицине! — остановившись, резко ответил тот. — Так и передайте! Всего хорошего.

Он распахнул дверь и громко захлопнул ее за собой.

Я не стала интересоваться, кому конкретно передать слова уважаемого тера. Посмотрела в окно, наблюдая, как доктор садится в свой мобиль, увидела усатую физиономию его шофера и клубы дыма, выбивающиеся из выхлопной трубы, и покачала головой. Нет, тер Кауниц мне не помощник. Наверное, оно и к лучшему, что Горн его прогнал. Не знаю как, но я всегда точно могла сказать, выживет пациент или нет. И схему лечения видела. Это не было магией, скорее, каким-то обостренным чутьем, которое еще ни разу меня не подводило. В случае с Горном все балансировало на грани. С самого начала было ясно, что раны сложные, но амла... Это магическое вещество препятствовало заживлению, вызывая сильное воспаление. Амла не поддавалась обычным способам лечения. Внедряясь в рану, она какое-то время маскировалась, ничем себя не выдавая, потом начинался сепсис, а потом... Рес! Нужно найти жвальник, иначе...

Думать о плохом не хотелось.

Отогнав тревожные мысли, я поднялась на второй этаж и вошла в покои графа.

— Кто? — тут же раздался недовольный вопрос.

— Это я, милорд.

— Кто — я? — еще недовольнее переспросил больной.

По его тону было понятно, что он меня узнал, но не смог отказать себе в удовольствии покапризничать. Нет, оно, конечно, понятно. Когда все болит, поневоле начнешь искать повод к чему-нибудь придраться. Только граф избрал для этого совсем неподходящий объект.

— Кэтрин, ваша сиделка, милорд, — невозмутимо ответила мужчине и переставила графин на стол.

— Что ты здесь забыла? Я тебя не звал, — скривился Горн.

— Знаю, милорд. Но я пришла дать вам лекарство.

Сняв пробку, налила в стакан воды и добавила двадцать капель вестрольской настойки. Трава горечника, входящая в ее состав, тоже неплохо справлялась с магическими «агрессорами», уменьшая их воздействие на организм.