Причина не столь важна.

Сначала ему приснилось, что в Бордо-дель-Чьело приехал цирк. Это было очень странно, цирк ему не снился ни разу.

Но этот цирк был необычный: без животных и без клоунов. Их места занимали настоящие чудовища: люди, среди которых Маттео вырос. Ему снился младший сводный брат Дино, который выдал Мальволио план побега, когда Маттео хотел бежать в первый раз.

Ему также снился жестокий отчим, который впадал в ярость, если мать обращала внимание на кого-то, кроме него и Дино.

Он увидел Луку в оранжевом арестантском костюме. Он увидел Софи, которая ходила по кругу, и из одежды на ней была только рубашка Луки, прямо как в ту ночь, когда их арестовали: Мальволио, Пауло и Луку.

Софи с Лукой лежали в постели, когда его дом окружили, и ее выставили на улицу, на всеобщее обозрение. Горожане сразу смекнули, что происходит между молодыми людьми.

Во сне Маттео встретил и Талию – женщину, которой он однажды помог; она помахала ему, но он прошел мимо. Никто не должен был узнать, что он спас ее семью.

Все эти люди его не волновали. Никто не трогал его за душу, и не потому, что у него был дурной характер, а потому, что Маттео давным-давно научился вовремя закрываться от неприятных эмоций.

Но почему же взглядом он искал в толпе Беллу?

Маттео посмотрел наверх и увидел ее, двигающуюся по канату под улюлюканье горожан. Ее блестящие черные волосы струились по обнаженной спине. Крошечный серебристый костюм не скрывал ничего, и Маттео наравне с толпой разглядывал ее небольшие дерзкие груди, намазанные маслом.

Белла была объята ужасом, но улыбалась, как требовал Мальволио, инспектор манежа. А потом, к восторгу зрителей, она подняла ногу, раскрывая всю свою наготу, как требовал Мальволио, чтобы сделать сальто.

У нее не было страховки. И не было выбора.

Белла изящно перекувыркнулась в воздухе, поймала равновесие и едва успела увернуться от трапеции. Акробаты пикировали прямо на нее. Но она должна была продолжать представление.

Тут Маттео увидел, что по лестнице карабкается Дино.

– Saltare! – закричал Маттео, но его призыв прыгать утонул в ревущей толпе.

Всю ночь ему снились яркие, подробные сны, а сам он лежал почти неподвижно в кровати.

Маттео привык к кошмарам, но на этот раз они были наполнены сексуальным желанием.

– Saltare, Белла… – повторил он, но она его не слышала. У нее на лбу проступили капельки пота, узкий костюм врезался в кожу, а ступни кровоточили. Она выбилась из сил, но Маттео подгонял ее наравне с толпой.

И вдруг не успел Маттео снова открыть рот, как она заметила его, стоящего в толпе с распростертыми руками.

– Ti prenderò quando cadi! – закричал он.

«Прыгай, я тебя поймаю».

Белла колебалась долю секунды. Он помчался, чтобы встать прямо под ней, она радостно улыбнулась и прыгнула в его объятия.

И он ее поймал.

Ее теплое, хорошо знакомое тело очутилось у него в руках. Едва дыша от перенапряжения, она все-таки нашла силы на поцелуй, и, когда их губы соприкоснулись, они провалились сквозь грязное дно цирка и очутились в уютной мягкой постели.

Уже на рассвете Маттео увидел свой любимый сон-воспоминание.

Та самая бессонная ночь. Они медленно танцевали в гостиничном номере и вспоминали уличную вечеринку Наталии. Когда шестнадцатилетняя Белла сказала, что будет ждать его, а Маттео решил тайно сбежать из Бордо-дель-Чьело.

Их губы впервые сомкнулись в поцелуе, когда Белле стукнуло восемнадцать, и, несмотря на грубое начало, их ночь была полна романтики и страсти. Ночь, когда он выполнил ее просьбу и лишил ее девственности.