– Даже если старейшине не хватает его могущества, чтобы избегнуть гибели, какой бы та ни была, он все равно в течение пары недель возрождается в молодом и здоровом теле. Старость, которую больше нельзя отодвинуть чарами, хитрая алхимическая отрава, удар зачарованным клинком, клыки демона или даже гнев кого-то из богов… Бессмертных просто нельзя уничтожить с первого раза. Однако вожди моего народа способны возрождаться лишь ограниченное количество раз, в то время как при Кащее они не могли погибнуть окончательно раньше, чем этого захочет Владыка.

Доброслава скрывать секреты своего народа определенно не собиралась. Впрочем, и секретной-то данная информация, скорее всего, не являлась. Не первую тысячу лет ведущие с Русью холодную войну язычники регулярно попадали в плен во время своих набегов и наверняка рано или поздно рассказывали палачам абсолютно все. Вот только до простых людей вроде Олега добытые ими сведения никто не собирался доводить. А может, боевому магу просто нужная книжка в библиотеке на глаза не попалась.

– У каждого старейшины есть две-три, реже – четыре-пять запасных жизней. Максимум, вроде бы, семь, да и то такое среди них за последнюю тысячу лет лишь один раз и отмечалось. Вот только от чего это зависит, я не знаю, да и не все ли равно?

– Действительно… – не мог с ней не согласиться Олег, которому стало чуть понятнее, почему кащениты еще существуют. Помимо населяющих тайгу чудовищ, частично подчиняющихся язычникам, имелись у сибирских отшельников и другие козыри в рукаве. Какой архимаг, князь или даже царь захочет иметь врагов, которые могут пытаться достать его несколько раз ценой собственной жизни? Решительно настроенного и хорошо подготовившегося камикадзе и без того остановить непросто, а уж если он, зараза, еще и опытный… – Даже парочки гарантированных воскрешений мне бы хватило, чтобы чувствовать себя в жизни куда как более уверенным. Тогда бы авантюры вроде сегодняшней, в которые приходится влезать с удручающей регулярностью, стали бы хоть чуть-чуть терпимы.

Нежить на разговоры конвоируемых ими людей внимания не обращала. Хотя, Олег был в этом абсолютно уверен, внимательно их слушала и понимала. Эти существа воспринимались им как-то иначе, чем другие ходячие трупы, которые до того встречались боевому магу широкой специализации в его богатой разного рода неприятностями карьере. Не чувствовалось в них извечного голода немертвых, жаждущих чужой жизненной энергии, которым, кто в большей, а кто в меньшей степени, обладали все встречавшиеся раньше чародею излишне бодрые трупы. От тупого зомби, что случайно восстал на столе целителя, и до встреченного в бою высшего вампира, в своем родном государстве наверняка являющегося офицером и дворянином.

Правда, Олега сложно было назвать экспертом в некромантии… Но приходилось признать, что разбирается он в ней заметно лучше абсолютного большинства других магов, способных поднять на ноги покойника исключительно при помощи телекинеза. Или просто руками. Не то чтобы его кто-то учил данному направлению волшебства, считающемуся особо опасным и потому жестко контролируемым светскими властями и церковью… понимание энергетических процессов, происходящих в мертвых телах, пришло как-то само собой. Когда во время войны он тысячи раз штопал своими чарами тех раненых солдат, кто еще имел какие-то шансы на выживание, и провожал в последний путь умирающих, облегчая их страдания. А еще почти наверняка сказался тот факт, что он и сам в некотором роде умер. Пусть теперь и живет в совершенно другом теле.