– Да никогда-а-а, – он издал стон. – Отпусти уже, гадина!

– Без оскорблений, или я буду действовать ещё жестче. Ты даже не знаешь, на кого бычишь, пацан. Считаю до трёх. Раз. Два. Два с половиной…

– Извините, Виталий Аркадьевич! – выкрикнул он.

– Иванович.

– Да! Извините, Виталий Иванович! – в голосе уже не было былой наглости.

Я его отпустил и силой пихнул в спину. Пила с красным от стыда лицом сел за парту. Заяц глянул на него и отсел подальше. Вот так и рушатся криминальные авторитеты. Впрочем, Зайцу ещё это припомнят.

Остальные молчали.

– Вау, – протянула Даша-Заноза. – Так просто…

– А ты! – я показал на Косаря. – Увижу тебя ещё раз с ножом, я этот нож…

– Всё-всё, Виталий Иванович, – он положил нож на стол и даже сел прямо. Насколько это было возможно с его кривой осанкой.

– Вот и выяснили все вопросы, – я вернулся за своё место с лёгкой ухмылкой.

Первый раунд остался за мной, но детишки явно так просто не сдадутся. Пила пылал яростью, остальные с тревогой смотрели на меня. Только Шаману пофиг.

– Что у вас после классного часа? – спросил я. – Староста, я у тебя спрашиваю.

– Зельеварение, – пробурчал Пила, потирая плечо. – Только в кабинете химии и алхимии. У вас.

– А потом?

– Потом последний урок, история, у Пердуна.

– Кто это? – я зыркнул на него. – Как зовут этого учителя?

– А как зовут Пердуна? – Пила оглядел всех, но никто не знал ответа.

– Ладно, – я снова заглянул в журнал. – Выясним. Тогда урок закончен, но он не последний. После перемены пойдём в другой кабинет, где я научу вас варить одно очень интересное и нужное зелье.

Я усмехнулся, начиная придумывать свой злобный план.

* * *

Урок зельеварения с этими головорезами прошёл без особых проблем, если не считать того, что Шаман так сильно развёл огонь в горелке, что едва не сжёг весь класс. Но в целом всё прошло тихо.

Пила уже стал отходить от своего провала и скоро захочет вернуть себе авторитет. Хрен ему, будет у меня ботаником-занудой.

Когда прозвенел звонок, я спокойно вышел в коридор и пошёл к выходу. Сегодня у меня всего два урока, так что смело пойду отдыхать.

– Хм… – директор Матрас с подозрением и удивлением на меня посмотрел, но ни слова ни сказал.

Внезапно другой учитель будто вырос прямо передо мной.

– О, это вы новый преподаватель зельеварения? – путь мне перегородил очередной усач в чёрной рубашке и красном галстуке-бабочке. – А я и Михаил Давидович Лапердин, учитель истории и географии.

– Вы тот самый Перд… Лапердин?

От него несло водкой, притом так, будто он только что выпил. И это неудивительно, тут многие спиваются.

– Как вам ваши новые ученики? – он усмехнулся, потом посмотрел на меня с сочувствием.

– Нормальные, – пожал плечами. – Дети – это цветы жизни, а это вполне себе симпатичные могильные фиалки. Можно работать.

– Вы их ещё не знаете, – Лапердин покачал головой. – Но смотрите, ещё один урок, а потом мы собираемся в учительской. Вы там проставитесь.

– Я не проставлюсь, – отрезал я. – А кроме того, у меня ещё дела с Инквизицией.

– Понял.

Усы Лапердина грустно поникли, он развернулся и пошёл дальше. Я убрал пузырёк со сваренным на уроке зельем в карман и отправился на выход. На сегодня всё, хватит с меня воспитания и школы. Пора готовиться к настоящему делу.

Вышел из серого трёхэтажного здания спецшколы. На тополях вокруг – куча шумящей от ветра листвы. В Чите всегда дул ветер, и всегда в лицо. В городе дышать от пыли нечем, но здесь, в Сосновом Бору, деревьев было много.

Я зашёл в магазин, потом не спеша отправился в общежитие, которое было рядом. Курящие на крыльце ученики злобно зыркали мне вслед. Погода пасмурная, но дождя пока нет.